|
ГЛАВА
XIX
ПРОТИВОСТОЯНИЕ НА РЕКЕ АЛЛЕ.
БОЙ ПРИ БЕРГФРИДЕ
Французская пехота, бой в зимнем лесу.
Современная реконструкция.
Рисунок художника Анатолия Теленика.
По приказу Беннигсена
русская армия сосредоточилась у Янково, ранее ее авангард, отряды
Голицына и Тучкова, последовательно оставили Пассенгейм и Алленштейн,
которые немедленно были заняты идущими по пятам французами. Недолгий
бой состоялся лишь 21 января при Алленштейне. Здесь арьергард под
командованием Барклая был настигнут кавалерий Мюрата. На помощь с нашей стороны
подошли Орденский и Малороссийский кирасирские, а также
Курляндские драгуны и Изюмские гусары. Стычка для русских обошлась в 126 человек,
после чего французы, чьи силы состояли из легкой кавалерии и драгун,
оставили арьергард в покое, дожидаясь подхода своих главных сил.
Теперь обе враждующие армии разделяла только широкая, покрытая глубоким
снегом, долина между селением Янково, где находилась ставка Беннигсена, и
Алленштейном, куда 21 января прибыл сам Наполеон.
С ним поначалу были только гвардия и 2 кавалерийские
бригады: Мийо и Лассаля. Из корпусов в тот день успел
полностью сосредоточиться
только IV, Сульта, состоявший из трех дивизий, и часть приданной ему
драгунской дивизии Груши. Из них 1-я, Сент-Илера, развернулась по центру
перед Алленштейном, обе другие, Леваля и Леграна, встали на правом фланге.
Левый фланг должен был составить VI-й корпус Нея, но он запаздывал.
Даву и его III-й корпус следовали в обход левого крыла русских,
заняв в тот же день Вартенбург.
Дальше всех продвинулась кавалерийская бригада Гийо. Приписанная к
корпусу Сульта, она двигалась отдельно, ведя
разведку и дошла до Гутштадта. Этот факт, сам по себе не значительный,
тем не менее оказал существенное влияние на последующие события и к
нему мы вернемся несколько позже.
Император с нетерпением ждал Нея и Бернадота с их корпусами, но первый появился только
к утру, а о втором вообще не было известий, что очень беспокоило
Наполеона. Очевидный недостаток сил, вынудил его отказаться от
намерения наступать и дать сражение в тот же день, хотя русские были
совсем близко: их армия, почти в полном составе и готовности к битве
стояла напротив, прикрывшись рекой Алле.
Для Императора это оказалось неприятным сюрпризом, он полагал, что
застигнет русские войска растянутые на марше к Торну, куда он ранее
предлагал отступить Бернадоту - именно такие распоряжения содержались в
последней депеше, полученной маршалом. У Торна тот должен был соединится с частями Лефевра и любой ценой
удержать этот город. Затем связь между I корпусом и французской штаб-квартирой прервалась - как мы уже знаем
из главы XVIII, оба курьера с новыми приказами
были перехвачены русскими патрулями. Обеспокоенный странным отсутствием
новостей от своего командующего, Бернадот решил следовать этой
последней его директиве и начал отступление. В то время, как Наполеон
напрасно ждал его у Алленштейна, незадачливый швед маршировал в глубокий
тыл и только на подходе к Страсбургу его догнал новый гонец с новыми
приказами.
Маршал немедленно начал разворачивать войска обратно, однако время было
безнадежно упущено - его корпус выпал из игры и в последующих битвах этой
кампании уже не участвовал, а, следовательно, выпадает и из нашего
повествования.
Все же Наполеон решил использовать этот короткий январский день и
приказал Сульту форсировать реку, выйдя на левый фланг русских.
Диспозиция русской армии на тот момент была такова: главные силы
расположились в Янково и его окрестностях, за рекой Алле, левым флангом
выходя к деревне Мондкен.
В 5 км. от Мондкена у деревни Бергфрид находилась
большая, в 170 м. метров, переправа - мост и дамба, ее защищали 3
батальона 7-го егерского полка. Полк был неполного состава, он уже
сражался и понес потери при Морунгене, поэтому в помощь ему
придали батальон Углицкого мушкетерского полка. Командовал этим сводным
отрядом, численностью около 2000 штыков, генерал Герздорф. Из артиллерии
в его распоряжении были
только 4 орудия.
Расположение армий к вечеру 21-22 января
1807 года и бой при Бергфриде
©
Авторская реконструкция - А.М.
Напрашивается резонный вопрос, почему переправа не была уничтожена?
Ответ можно найти у Беннигсена:
«Позиция в Янково, впрочем, не представляла мне никаких выгод, пока
неприятель занимал позицию в Алленштейне и мог всегда, по своему
усмотрению, направить свои войска на оба берега реки Алле. Эта позиция
не прикрывала даже Кёнигсберга. Поэтому, как я уже говорил, я выбрал эту
позицию для того только, чтобы сосредоточить мою армию и перейти реку
Алле, чтобы со всеми моими силами встретить неприятеля в равнинах по
другой стороне реки. Но неприятель меня предупредил». (3)*
Из этих строк видно, что русский командующий собирался дать генеральное
сражение на равнине между Янково и Алленштейном, следовательно переправы
нужны были для перехода на другой берег. Однако появление Сульта и
кавалерии Мюрата во главе с самим Наполеоном вынудило его отказаться от
этого плана, решив не рисковать, пока не подошли Багратион и Лесток, с
его пруссаками, а для этого требовались как минимум сутки.
По этой причине русская армия осталась за Алле, а возможные переправы
были перекрыты. С той же целью между Мондкеном и Бергфиридом встал отряд
Каменского-младшего (сына фельдмаршала Каменского), который заменил
погибшего при Морунгене генерала Анрепа. Такое расположение
объясняется тем, что река Алле в это время была уже схвачена льдом и
покрыта глубоким снегом. И хотя удивительно капризная зима, выдавшаяся в
тот год, изобиловавшая оттепелями, превратила реку в болотистое дефиле,
она во многих местах была проходима и без переправы. Чтобы пресечь такие
попытки и был поставлен отряд Каменского - 14-я дивизия.
БОРЬБА ЗА ПЕРЕПРАВУ ПРИ БЕРГФРИДЕ
Бой у Бергфриде в силу его малых масштабов крайне скупо
описан известными авторами, едва ли отмечен ими, но для 800 павших в нем воинов с нашей
стороны это была схватка насмерть, решающий и последний день в их
жизни. И нам очень повезло, что у нас есть уникальная возможность
знать, что происходило в тот день, от первого лица, от одного из его
непосредственных участников - Якова Отрощенко. Когда в 1862 году этот
достойный офицер ушел из жизни, он был в звании генерала, а его мундир
украшало немало наград. Кроме памяти о
своем достойном служении Отечеству генерал оставил мемуары, крошечные по
объему, но бесценные по содержанию — ибо в них есть простодушные и тем
особенно подкупающие заметки о его участии в кампании 1806-1807 гг., в
которой тогда совсем еще молодой Яков Отрощенко носил мундир капитана,
командовал егерской ротой, одной из тех, что в тот день дралась у
Бергфрида. В этих мемуарах, в которых война предстает без привычного
героического глянца и пафоса, мы найдем и полную нашу диспозицию у
переправы:
«Перед нами была речка и через нее плотина с водяною мельницей. Батальон
Углицкого мушкетерского полка с двумя орудиями стал на возвышенности
против плотины; позади сего батальона был сосновый лес впереди возле
самой плотины расположились роты: 5-я, 6-я и 8-я второго батальона 7-го
Егерского полка, а мне с 7-ю егерскою ротой велено занять лес правее, в
расстоянии от сего места не более версты, при болоте * (здесь и далее
под болотом следует принимать покрытое мокрым снегом, изгибающееся русло
реки Алле- А.М,).
Позади и правее этого леса поставлен был 1-й батальон нашего полка на
открытом месте.
Позади этого батальона был лес, простиравшийся до батальона Углицкого
полка. От водяной мельницы пролегала дорога мимо первого батальона к
главным силам наших войск; а за дорогой против первого батальона —
болото с лозовыми кустами, к этому болоту примыкал лес, который также
отделялся болотом от неприятельской стороны.
В этом лесу расположен был 3-й батальон нашего полка под командой
капитана Кавецкого. От сего батальона выставлена была цепь по краю леса
и над болотом, начинавшаяся от первого батальона нашего полка, который
был расположен правее нашего 3-го батальона». (24)*
Примерно в 3 часа дня к Бергфриду со стороны французов подошла
2-я дивизия Леваля из корпуса Сульта.
Перед селением, которое занимал русский авангард, французы разделились:
24-й полк легкой пехоты пошел в атаку в лоб, а 4-й линейный полк,
усиленный батальоном 28-го пехотного стал обходить переправу по
замерзшей реке. Остальные батальоны 28-го остались в резерве. Но и без
того соотношение сил составило три к одному в пользу французов: против
2000 русских Леваль выставил около 6500 своих солдат, из них 3700
двигались в обход по льду.
Местами снег и ледяная жижа, покрывавшие лед, доходили
французам до пояса, но они упорно шли вперед.
Капитан Отрощенко не мог видеть, что происходило на мосту и этого нет в
его мемуарах. Но мы знаем это из мемуаров Беннигсена и других авторов. Французы сначала атаковали русский сторожевой
отряд на своем берегу, который стал отходить по мосту в расположение
2-го батальона. Бросившись следом, французы попали под огонь углицких
мушкетеров и орудийной батареи, стрелявших с возвышенности. Это их не остановило и, пройдя мост, головной отряд 24-го
пехотного встретился лицом к лицу с егерями 2-го батальона, которыми
командовал майор Геркевич. Завязалась жестокая рукопашная. На помощь
егерям поспешил полковник Данилов с углицким батальоном. Сообща, егеря
и мушкетеры навалились на врага и опрокинули французов, которые не могли
нормально развернуться, сходя с узкого моста.
В результате атака французской легкой пехоты не только захлебнулась, но
обратилась вспять. Окрыленные успехом, русские в свой черед бросились
преследовать врага через мост, но это было ошибкой - на той стороне
гренадерская рота капитана Андреева из Углицкого полка, оказавшись
отрезанной и, сражаясь в окружении, была почти истреблена.
Отбив первый натиск, русские ненадолго получили передышку. Закат в то
день наступал в 16-30. Пока Леваль проводил перегруппировку своих
войск, наступили сумерки.
В это время 4-й линейный полк и батальон 28-го, двинувшиеся ранее в
обход, сумели в разных местах найти переходы через реку Алле.
«Я пошел по цепи и пришедши к болоту спросил не заметно ли что за
болотом, - пишет Отрощенко.
«Неприятельская колонна идет прямо на нас,
сказали мне егеря».
«Я закричал, чтобы затаптывали огни и приказал
стрелять по колонне; после сего она приняла вправо и скрылась за
возвышенное место.
Оставив здесь людей, я побежал по цепи направо и также спросил егерей,
не видят ли они чего-нибудь по болоту впереди,
и получил ответ что французы идут, рассыпавшись кучками, по болоту прямо
к нам и к первому батальону. Я велел открыть пальбу. Неприятель же шел
не открывая огня.
Я подался несколько шагов в глубину леса и увидел что позади меня
проходит густая цепь, стал за деревом, спросил два раза: кто идет, и не
получил ответа. В это самое время открылся батальный огонь по первому
батальону.
Я видя себя отрезанным неприятельскою цепью от первого батальона
закричал егерям: «Егеря, назад», а французы кричали: «Тире, тире,
тире!.
Я скомандовал своей роте налево, пустился на прежнюю дорогу. Но
французы, разбив первый батальон, пробрались лесом уже и на эту дорогу и
встретили наш батальон огнем.
Мы бросились в лес, отогнали первую встречу, но наткнулись на другую.
Эта уже нанесла нам более вреда, однако же и эту оттеснили от дороги, но
третья встретила нас сильным огнем. Приходилось проложить себе дорогу
штыками». (Конец цитаты - А.М.) (24)*
Безусловно, один егерский полк c несколькими пушками не мог долго
противостоять целой дивизии. Пока французский 4-й пехотный успешно
форсировал р. Алле, вклинившись между 1-и 3-м батальонами 7-го
егерского, генерал Леваль привел в порядок свой 24-й полк, усилил его
подкреплением и вновь бросил в атаку на переправу. Углицкие мушкетеры и
егеря 2-го батальона отбили и ее, но в это время стало известно, что
французы обошли с фланга и заходят с тыла.
Вновь откроем мемуары Отрощенко:
«Прибежав к плотине, я увидел что батальонный наш командир приказал
разбирать мост, и когда я сказал ему что неприятель уже на нашей
стороне, то он мне не хотел верить; но оборотясь назад увидел сильную
ружейную пальбу на месте где стоял 1-й батальон, побежал к батальону
Углицкого полка и приказал стрелять. Полковой командир кричал тоже, но
впереди нас неприятеля не было. Он находился уже в лесу позади нас.
Я не предвидел другого средства как только скорее начать отступление по
той дороге, по которой прошедшую ночь мы пришли сюда пока не захватил ее
еще неприятель». (24)*
Исход боя у Биргфриде был предрешен и его завершение
излагает Беннигсен:
«Генерал-майор граф Каменский, заметив, что огонь
как артиллерии, так и пехоты становился с каждой минутой сильнее,
выступил с восемью батальонами пехоты, батареей тяжелой артиллерии и
Петербургским драгунским полком по собственному почину на помощь этой
позиции (переправе - А.М), которая находилась почти в пяти
верстах от нашего левого фланга. Но на пути он получил известие, что
неприятель значительными силами занял ее. Граф Каменский, опасаясь, что
при значительном отдалении от нашего левого фланга он легко может быть
разбит, решил благоразумно отступить назад». (3)*
В это время потерпевший поражение отряд Герздорфа также отступал
отдельными группами и в полном беспорядке. Как вспоминал Отрощенко:
«В лесу люди
рассеялись по сторонам и потеряли дорогу. Со мною вместе было пятнадцать
человек рядовых и один унтер-офицер. Не зная в какую сторону уклонялась
дорога, я решился идти на большое зарево, которое заметил с вечера над
нашею главною армией. Вышедши из лесу на поле, пришел к прусской
артиллерии, спросил в которой стороне русское войско и пошел по
указанию.
Пришедши к селению где были расположены наши главные силы, увидев здесь
своего полкового командира и батальонного спросил у них, где полк?
«Соберется», отвечали они. Получив такой ответ, я расположился возле них
и с моими людьми.
К свету собрался весь полк, коего численность не превышала 500 человек»
. (Конец цитаты - А.М.) (24)*
Бой у переправы при Биргфриде стоил нам тяжелых потерь: 800
солдат, не считая офицеров, то есть, практивчески половина из
участвовавших в бою. Были также потеряны все 4 орудия, хотя
Михайловский-Данилевский это отрицает. Его описание "дела" при Бергфриде
в целом искажает картину и крайне далеко от достоверности. В силу
каких-то придворных интриг он возвеличивает Каменского: «Граф Каменский ударил в
штыки…», «с тех пор началась громкая известность графа Каменского».
(9)*
Но Беннигсен четко указывает в мемуарах, что Каменский даже не подошел к
месту боя, всю тяжесть которого испытали на себе рядовые и командиры рот
и батальонов 7-го егерского и Углицкого полков, что подтверждают и
мемуары генерала Отрощенко, из которых видно полное поражение нашего
отряда и даже намека нет на помощь со стороны Каменского.
Подводя итог этого кровавого столкновения, говоря
о потерях среди офицеров, Беннигсен пишет: «Мы потеряли убитыми: одного
майора и пять обер-офицеров, а ранеными – полковника князя Уракова,
майора Тенишева и семь обер-офицеров».
Потерю нами 4-х орудий подтверждает депеша Сульта об итогах боя,
отправленная Наполеону, которую приводит Леттов-Форбек.
О своих потерях, как всегда, французы стыдливо умолчали, но их считают
не меньшими. Наибольший урон понес 24-й полк легкой пехоты, наступавший
по мосту.
Бой при Бергфриде почему-то принято называть «боем при Янково», хотя при
самом Янково в тот день боевых действий не велось. Да и Янково, как
таковое, значится только на русских картах, немецкое название городка - Йонкендорф, именно так он упомянут в прусской военно-исторической
литературе.
В заключение вспомним эпизод, упоминавшийся в самом начале главы, когда
мы анализировали положение войск на 21- 22 января. Напомним, что далеко за
левым флангом русских, кавалерийская бригада Гийо заняла Гутштадт,
захватив там русские обозы и лазареты. Известие об этом Беннигсен
получил в тот же день, а к ночи узнал, что переправа у Бергфриде
захвачена и противник вышел на его левый фланг. Хотя численность
французов, занявших Гутштадт была не известна, русский командующий, опасаясь быть отрезанным от дороги на Кенигсберг, принял решение на
следующий день отступить.
Были и другие побуждающие к отходу факторы: Лесток прислал сообщение,
что не может успеть к Янково 23 января, а Багратион прибыл один, лишь со
свитой, свой отряд, который ранее оставил Лебау после отступления
Бернадота, он разделил для скорости движения: одна часть хотя и
подходила к Янково, но находилась еще далеко. Другая, под командованием
Маркова, только проходила Остероде.
«При этих обстоятельствах, - заключает Беннигсен, - благоразумие
требовало не удерживать долее позицию при Янкове, тем более, что
следовало ожидать, что маршалы Ней и Бернадотт с их корпусами устремятся
на мой правый фланг. Поэтому я приказал собрать начальников дивизий с
целью предупредить их, что армия ночью начнет отходить и соберется у
Прейсиш-Эйлау, которое я выбрал местом для генерального сражения».
Продолжение следует.
(3)* "Записки графа Л. Л.
Беннигсена о войне с Наполеоном 1807 года".
(5*) Оскар Фон-Леттов-Форбек: "История войны 1806 и 1807 гг.".
(9)* А.И. Михайловский- Данилевский. "Описание второй войны Императора
Александра с Наполеоном в 1806 и 1807 годах".
(24)* "Записки генерала Отрощенко: 1800-1830".
Авторские права: © Александр Морозов. Москва.
20016-2019 гг. |
|
