|
ГЛАВА XXVII:
БИТВА ПРИ ПРЕЙСИШ-ЭЙЛАУ: ЧАСТЬ -
VI
БОГИ ВОЙНЫ. ГДЕ НЕЙ?! ПРУССАКИ, ПРУССАКИ В ЛЕСУ!!!
"Битва при Прейсиш-Эйлау".
Худ. Йоганн-Мориц Ругендас
Отдал ли генерал Сакен приказ на всеобщее наступление, или, его
решение, вызванное ощущением полного поражения русской армии, не пошло
дальше его ближайшего окружения, история умалчивает. По крайней мере ни один из
полков не начал "ретираду", да это было и вряд ли возможно, когда
французы повсеместно напирали и батальный огонь продолжался вдоль всей
линии, куда отступили отряды Багговута, Каменского и бывший левый фланг
Остермана.
Но ощущение опасности, в которой оказалась армия, передалось всем. Даже
на правом фланге, который на протяжении всего сражения, безмолвствовал,
осознавали, что армия терпит поражение. Поскольку никаких приказов сюда
не поступало, некоторые старшие офицеры отправились к Ауклапену, чтобы
уяснить себе обстановку. Среди них оказался и начальник артиллерии
правого фланга Кутайсов. Вместе со своим адъютантом Арнольди он выехал
на холм, оказавшись в расположении оступавшего Багговута.
Отсюда ему открылась удручающая
картина: французы, огибая холм, стремились к мызе, где накапливали силы
для окончательного прорыва русского строя, что рассекло бы армию на две
части. Холм, где оказался Кутайсов, представлял идеальную позицию
для артиллерии. Хотя генерал был совсем молод, всего 23 года, но
сообразительности и решимости ему хватило, чтобы, не ожидая разрещения или
одобрения свыше, спешно отправить Арнольди обратно, к Тучкову с приказом- взяв
всю конную артиллерию, которую найдет, привести ее сюда.
Первая батарея, которую нашел, примчавшись с этим распоряжением,
адъютант, оказалась Ермолова, чья деятельная натура мыкалась весь день
бездельем там, где ничего не происходило, в то время, как с других
сторон доносился гул жаркого сражения. А теперь этот гул переместился
уже в наш тыл.
Ермолов не стал выяснять, зачем его перемещают, сразу приказал
своим канонирам брать пушки на передки, а ездовым - гнать, куда указано:
"Дежурный генерал-лейтенант граф Толстой махнул рукою влево, и я должен
был принять сие за направление. Я не знал, с каким намерением я туда
отправляюсь, кого там найду, к кому поступаю под начальство.
Присоединив
еще одну роту конной артиллерии, прибыл я на обширное поле на
оконечности левого фланга, где слабые остатки войск едва держались
против превосходного неприятеля, который подвинулся вправо, занял высоты
батареями и одну мызу почти уже в тылу войск наших. Я зажег сию
последнюю и выгнал пехоту, которая вредила мне своими выстрелами".
*
Для полноты картины, уточним еще раз, что "мызой" называли в тех местах
господский дом в окружении хозяйственных построек. Это, собственно, и
был Ауклапен. Немногочисленные строения не давали достаточного убежища
для продвигавшейся через него французской пехоты, а когда забушевал
огонь, она побежала обратно.
Всего на холм прибыло с нашего правого фланга три батареи: собственно
Ермолова, а также ветерана арьергардных боев Яшвиля и Богданова - 36
орудий.
Говорят, что фразу "артиллерия - бог войны" придумал французский военный
инженер-артиллерист Грибоваль. Так это или нет, но в тот час, когда,
казалось, для русской армии все было кончено, Бог войны ступил одной
ногой на холм у Ауклапена и стал громить железом черневшие возле него
батальоны Гюдена и Морана. План Даву - расчленить армию Беннигсена, ударом через
Ауклапен, забуксовал, как и попытки подавить своими пушками, продвинув
часть из них к окраине березовой рощи, столь внезапно появившуюся
и столь мощную русскую батарею.
Ермолов стал энергично отвечать и между французской и русской
артиллерией завязалась жаркая дуэль, длившаяся почти два часа.
Большая батарея Ермолова многое изменила на поле боя. Русские смогли
восстановить порядок в своем центре, который теперь переместился к Ауклапену, и направить подкрепления Каменскому.
Но даже столь своевременное и неожиданное решение Кутайсова и мастерство
артиллеристов Ермолова не могли переломить ситуацию. Даву по-прежнему
обладал здесь численным превосходством и удерживал ключевые позиции: Кутшиттен, откуда французы ружейным и орудийным
огнем терзали левый фланг Каменского, и густую березовую рощу перед
Ауклапеном, оттуда можно было, подведя резервы,
начать новое эффективное наступление.
"И подлинно, как шло дело? - вспоминал Денис Давыдов. - Даву продолжал
напирать, охватывая более и более левый фланг нашей армии, тогда как
часть центра и правый фланг оной, не двигаясь с места, постепенно и
мало-помалу отделяли от себя частицы пехоты, конницы и артиллерии на
подпору отступавшему левому флангу, но предпринимая ничего совокупного,
ничего решительного, ничего того, что бы могло скоропостижностью своею
ошеломить противника.
Но эти успехи или, лучше сказать, эта отсрочка угрожаемой гибели, не
могла быть продолжительна."
Однако в тот момент, когда маршал готовился, реорганизовав свои войска,
нанести новый удар, ему стали поступать тревожные донесения о появлении
на его собственном удаленном фланге новых крупных сил противника, а со
стороны Кутшиттена вдруг стала доносится сильная канонада. На поле битвы
прибыл
прусский корпус Лестока.
Наступление прусского корпуса,
общее контрнаступление союзников и положениe
армий к концу сражения. © Авторская
реконструкция - А.М.
Если до сих пор генерал Антон Вильгельм фон Лесток получал от французов
только тумаки и шишки (вспомним его неудачи при Бежуне, Зольдау
и, особенно, Вольфсдорфе), то сейчас настал его звездный час. Не появись
он к 5 вечера у Прейсиш-Эйлау, его имя в наши дни никто и не вспомнил
бы, а в истории он остался бы лишь едва известен, как старый одряхлевший
неудачник в эполетах, которого вечно били французы. Но в этот раз седой прусский
служака оказался в нужном месте и в нужное время. Еще утром у него на
хвосте висел корпус Нея, но Лесток, пожертвовал 5-тысячным отрядом фон
Плётца, сумел оторваться от него и продолжал следовать прежним путем - к
Эйлау через Альтгоф, как того и ждали от него союзники. Ней же, этот
"храбрейший из храбрых", напротив, купился на пустышку - его главные
силы несколько часов преследовали фон Плётца, но остановились, когда тот
перешел реку и сжег за собой мост. Только тогда Ней сообразил, наконец,
что гнался за призраком, за каким-то мелким прусским отрядом, и стал
разворачивать свой корпус обратно, но несколько
драгоценных часов было упущено.
Никто не знает, испытывал ли Наполеон дежавю по Прейсиш-Эйлау, когда
сражался с Веллингтоном у Ватерлоо? Тогда он отчаянно ждал прихода
Груши, но вместо этого на фланг ему пожаловал Блюхер.
Сейчас происходило нечто подобное: когда Императору донесли о появлении
пруссаков, он тщетно терзал себя и свою свиту вопросом: "Где Ней?!". Но
ответа не было.
Примерно в это же самое время внезапно нашелся Беннигсен. Выяснилась и
причина его исчезновения. К сожалению, не делающая ему чести, как
полководцу. На свой высокий пост Беннигсен попал в известной степени волею случая, решившись, на свой страх и риск, на сражение у Пултуска,
окончившееся для него удачно. Да еще и прихвастнув при этом в донесении
Царю, что при Пултуске имел дело с самим Наполеоном. И получил монаршую
благодарность - одним большим скачком, миновав сразу несколько иерархий,
оказался на вершине ответственности за всю армию, войну и даже - судьбу
государства. Однако же, несмотря на явные военные дарования, генерал не
обладал опытом руководства в бою такой массой войск и, увы, у него не
было в советниках кого-то, вроде Василия Ивановича Чапаева, который бы
"на картошках" объяснил, где должен находиться командующий в разгар
сражения - на своем командном пункте.
Беннигсену хватило решимости сражаться с Наполеоном, но не хватило
воинского опыта, интуиции и чутья, чтобы разглядеть в яростной атаке
французской конницы, прорвавшей его центр, ее же и поражение, которое
предопределил придуманный им же самим боевой порядок, с выделением
крупных резервов, о которые этот напор и разбился.
Мы конечно не можем проникнуть в сознание давно ушедшего в мир иной
полководца, нам не дано, знать, что он думал, когда принимал свое
опрометчивое решение. Но, наверное, вид французских кирасир, потрясших
своим ударом армию и носящихся
между его боевыми порядками, вызвал у него растерянность, если не
панику, подвигнув на нелепый поступок. Решив, очевидно, что армия не
устоит, генерал, не предупредив своих ближайших по рангу советников,
отправился на поиски корпуса Лестока, на которого сделал последнюю
ставку. Хотя для этого существовали курьеры, ординарцы и адъютанты,
которых у него хватало с избытком. Но, не зная местности, Беннигсен не
преуспел и в этом - он заблудился, долго блуждал и не подтверждено, что
он и Лесток действительно встречались. Если у русских авторов есть на то
какие-то туманные намеки, то прусские историки такой факт отрицают. "О
прибытии Лестока было донесено генералу Беннигсену," - пишет Леттов-Форбек, этими краткими строками и ограничиваясь.
И пока Беннигсен где-то скитался, курьеры, которых направили к пруссакам
немало, свою миссию выполнили. Приближаясь к Эйлау, Лесток уже получил
от них новое предписание - идти на терпящий бедствие левый фланг, хотя
первоначально, по плану сражения, ему было приказано присоединится к
Тучкову.
Старый пруссак так и сделал, его небольшой корпус вышел к Альтгофу, где
был встречен казаками. Отсюда Лесток, слыша непрерывный гул сражения,
проследовал по тылам русской армии через Шмодиттен, а оттуда - к Кутшиттену, выйдя прямо на фланг
теснившим здесь Каменского войскам Морана и Фриана.
С собой генерал привел не такие уж большие силы: 8 батальонов, 28
эскадронов, 2 конные батареи (20 пушек) всего 7000 штыков и сабель.
Пехота включала два полка, Рюхеля и Шенинга, по 2 батальона в каждом,
русский Выборгский полк (3 батальона) и гренадерский батальон Фабека.
Кавалерия состояла из драгунского полка Ауэра (9 эскадронов), 4
эскадронов кирасирского полка Вагенфельда и 10 эскадронов легкой
кавалерии "Товарищей" - польских наемных улан на прусской службе.
О том, насколько критически в русском лагере оценивали положение,
свидетельствует тот факт, что, ещё только на подходе к Альтгофу, к
Лестоку примчался еще один посланец с просьбой - выслать вперед скорее
хотя бы его конницу. Но старый генерал отказался, решив "сделать все
правильно".
Французы совершенно не ожидали появления пруссаков у Кутшиттена.
Даву совершил ошибку, слишком растянув строй своего наступления на 3
мили в стремлении обойти русских и в результате оказался в патовой
ситуцаии. На его правом фланге находилась почти целая дивизия, четыре
полка, но они оказались разобщены и не представляли единой силы. Четыре
роты 108-го и конная полубригада Марюла занимали Кутшиттен. Другой
полк, 51-й линейный, стоял слева от села, напротив Каменского - здесь, без
подкреплений, которых не было, ни одна из сторон не имела перевеса,
действовали лишь стрелки. 12-й линейный занимал березовую рощу перед Ауклапеном,
а 30-й находился в тылу, в селе Лампаш.
Дивизия Морана оставалась на Креговском плато в составе всего 2-х,
сильно ослабленных после штурма полков: 61-го и 17-го. От его 13-й полка
легкой пехоты остался лишь номер, также как и от 10-го полка Сент-Илера,
рассеянного кавалерией Палена и Корфа. Сюда же отошел разбитый
Багратионом 48-й полк Фриана.
У Даву еще оставалась относительно полнокрованя дивизия Гюдена, но часть ее уже была введена в бой
против русских у Ауклапена, где она была остановлена артиллерией Ермолова.
Оставшиеся полки он спешно отозвал к Заусгартену, когда здесь появились
немногие уцелевшие беглецы из батальонов, оборонявших Кутшиттен, с
сообщением, что их атаковали большие силы пруссаков.
Лесток начал атаку, выдвинув вперед обе свои конные батареи. Сделав затем несколько
выстрелов по деревне, артиллерия замолчала, предоставив действовать
пехоте. Полки Выборский и Рюхеля, построившись в батальонные колонны,
двинулись прямо на село, а полк Шенинга стал обходить его справа. Вся
легкая кавалерия "Товарищей" и присоединившиеся к ней несколько
казачьих сотен
Платова пошла в обход левого фланга. Бой был очень недолгий - 4
роты 108-го, занимавшие селение, бежали, но на выходе были приняты в
пики "Товарищами" и казаками и почти полностью истреблены, остатки
спаслись бегством в лес или сдавались в плен. Было взято 1 знамя.
Одержав здесь достаточно легкую победу, Лесток развернул свой корпус и
атаковал во фланг 51-й пехотный полк Морана.
Со своей стороны, ободренный появлением союзников, Каменский, которому в
помощь была выделена часть резервной кавалерии под командованием Чаплица, тоже
двинулся вперёд. Атакованный с двух сторон, 51-й линейный стал отступать к Заусгартену, но
потерял строй и был совершенно разбит. Французская кавалерия - шассиры Марюла и несколько
драгунских эскадронов Мильго - пытались его поддержать, но их оттеснила
более многочисленная прусская конница.
Теперь все пространство от Кутшиттена до Заусгартена оказалось очищенным от французов - Лампаш был
оставлен ими без боя.
Оставалась лишь березовая роща, где закрепился 12-й линейный полк Гюдена,
и Лесток обратился против него.
Пруссаки построились в следующем порядке:
правый фланг составил полк Шеннинга, центр - гренадеры Фабека, левый фланг, полки Выборгский и
Рюхеля, которых по-прежнему с фланга прикрывали "Товарищи" и казаки
Платова. Прусская тяжелая кавалерия, драгуны и кирасиры, построилась за ними в резерве.
Это были минуты прусского триумфа, видимо Лесток понимал важность
момента, приказав начать атаку с развернутыми знаменами и под музыку
полкового оркестра.
Пруссаки, выдерживая строй, подошли к роще на 50 шагов, дали залп, а
затем кинулись в штыки. Французы сопротивлялись отчаянно, но в течение
получаса 12-й линейный был частью уничтожен, частью выбит из зарослей,
отойдя под защиту своей батареи, которая стояла на кромке леса.
Даву и его генералы попытались удержать столь удобную позицию. Несколько
сильных подкреплений были направлены к роще, вынужденные идти мимо
холма, где стояла 36-пушечная батарея Ермолова. Несмотря на большие при
этом потери, французы, тем не менее, упорно шли на помощь своим.
Тогда Ермолов решил подойти на картечный выстрел, а для этого
следовало продвинуть орудия вниз по склону. Полковник при этом поступил
весьма необычно:
"Против меня стали реже выстрелы, и я увидел большую часть орудий,
обратившихся на генерала Лестока. Я подвигал на людях мою батарею всякий
раз, как она покрывалась дымом, отослал назад передки орудий, объявил
людям, что об отступлении помышлять не должно. Я подошел почти под выстрелы и все
внимание обращал на дорогу, лежащую у подошвы возвышения, по которой
неприятель усиливался провести свою пехоту, ибо по причине глубокого
снега нельзя было пройти стороною. Картечными выстрелами из тридцати
орудий всякий раз обращал я его с большим уроном."*
Русские у Ауклапена также перешли в наступление.
"Из всех наших сил, еще
остававшихся не задействованными позади левого фланга , генерал Кнорринг
и
граф Толстой
сформировали колонну и, присоединившись к корпусу генерала Лестока,
атаковали французов, которые уже начали ослабевать".**
Для этой атаки с правого фланга был снят отряд Маркова, а из
центра - 8-я дивизия Эссена, переданные под командование Багратиона,
который присоединил к себе также и Багговута. В центре должен был
атаковать Остерман с его 2-й дивизией и кавалерией Палена.
Сформировав, таким образом, ударный кулак,
русские, при поддержке батареи Ермолова, единовременно перешли за Ауклапен и заставили
отступить стоявшую здесь бригаду Готье, лишив тем самым Даву
возможности помочь резервами его войскам у березовой рощи.
Отчаявшись здесь удержаться и не получая подкреплений, противник бежал к
Заусгартену:
"Отступление его, начатое сперва с устройством, обратилось,
наконец, в предосудительный беспорядок, который достиг до того, что
двадцать восемь орудий, частью подбитых и частью ничем не поврежденных,
были брошены им на месте сражения. Наступивший мрак и неведение об этом
не дозволили прусскому генералу украсить день эйлавский такими важными
трофеями".***
Пруссаки дальше рощи, однако, не пошли. Едва их первые шеренги вышли из
за деревьев, как попали под огонь пушек, стрелявших с Креговских высот.
Войска Лестока сделали максимум, что могли, после выматывающего
8-часового марша и 2-х часового боя их силы были истощены и батальоны
Лестока отошли под защиту деревьев.
Русские тоже
остановились. Каменский занял Кутшиттен, а
Даву отвел все свои войска к Креговским высотами и Заусгартену.
Орудийная канонада вскоре повсеместно стала стихать и стало ясно, что
обе стороны уже не имеют сил для того, чтобы сражаться далее.
"Глубокая ночь более и более густела над Эйлавским полем, упитанным
кровью. Все окружные селения пожирались пламенем, и отблеск пожаров
разливался на войска утомленные, но еще стоявшие под ружьем и ожидавшие
повелений своих начальников. Кое-где видны уже были вспыхнувшие костры
биваков, вокруг коих толпились или к которым пробирались и ползли тысячи
раненых. Искаженные трупы людей и лошадей, разбитые фуры, пороховые
ящики и лафеты, доспехи и оружие — все это, здесь разбросанное, там
сваленное в груды, придавало равнине живописность ужаса и разрушения..." ***
Битва при Прейсиш-Эйлау подходила к своему завершению.
Не менее красноречиво финал сражения описал в своем рапорте генерал Шарнхорст, представитель Короля при армии и свидетель самой битвы:
"Многие батальоны даже в первой линии стояли с ружьями у ноги, в то
время, когда их стрелки находились впереди и расстреливали
неприятельские ряды. Во второй и третьей линиях люди спокойно варили
себе кашу. Наполеон под конец уже не знал, что делать с этими
неподвижными массами, так как они отбивали все атаки!". ****
Уже ночь вступила в свои права и все утихало, когда, неожиданно
вспыхнула пальба в тылу у Шмодиттена, куда наконец
прибыл столь тщетно ожидавшийся весь день Наполеоном авангард безнадежно
опоздавшего Нея - это была бригада генерала Белера: 6-й и 39-й полки
легкой пехоты при 10 орудиях. Против них были немедленно отправлены
Воронежский и Таврический пехотные и 2 кавалерийских полка. Белер, не имея
за собой никакой поддержки, после недолго боя отошел к Альтгофу, где
разбил бивуак, дожидаясь остального корпуса.
Наполеон не предпринял никаких действий, чтобы, пользуясь таким случаем,
поддержать Белера. Лишь легкая кавалерия левого французского фланга, все
4 бригады, развернулись между флангом Сульта и Альтгофом, чтобы
установить связь с прибывающим VI корпусом. Хотя Император еще
располагал последним резервом - своей Гвардией, он не тронул ее, уже не
надеясь на успех. С этими последними выстрелами у Шмодиттена битва при
Прейсиш-Эйлау завершилась!
Окончание следует
* А.П. Ермолов: "Воспоминания".
** "Воспоминания А. Х.
Бенкендорфа. Зимняя кампания 1806-1807"
*** Денис Давыдов: "Воспоминание о
сражении при Прейсиш-Эйлау"
**** Леттов-Форбек Оскар "История войны 1806 и 1807 гг."
Авторские права:
© Александр Морозов. Москва.
2016-2019 гг. |
|
