Продолжение описания полного прохождения кампании «Закат самураев» за Симадзу.
Часть-1, Часть-2, Часть-3, Часть-4

ЭКСПЕДИЦИЯ
Нам, коням, путешествия по морю строго противопоказаны. Заявляю это ответственно, как конь, полностью уделавший палубу. Именно во время изматывающей качки я четко уловил смысл пословицы «Не в коня корм». Вот уж точно: мой корм больше шел из меня, чем поступало в меня. Чувство такое, будто я остался в жирном минусе. Но нет худа без добра – несколько брызг попало на штаны англичанина.
После героического штурма Гото, когда я мужественно стоял вне досягаемости ружей противника, дайме приказал опять грузиться на корабли, чтобы плыть домой. Я уже подумывал о харакири как об альтернативе плаванья по зимнему морю, но два обстоятельства спасли жизнь коню дайме. Первое – я просто не умею делать харакири. Второе – все это рано или поздно кончится, и я смогу вернуться к праздной жизни на конюшне.
Но будь трижды проклята эта гражданская война! Только-только мы вернулись на Кюсю, и извольте видеть – исин-сиси прямо на причале заявил господину Хисамицу, что все, мол, готово. Я насторожил уши: чего это там у него готово? Надеюсь, свежая подстилка, ведро овса да крупнозадая кобыла. Оказалось – нет. Готова экспедиция на… Сикоку! Лучше бы меня пристрелили на Гото, будь проклята моя трусость, не позволившая честно, достойно коня самурая, пасть на стенах замка.
Дальнейшее помню плохо. По большей части видел загаженную палубу. Как же далеко этот Сикоку! Говорят, другие страны – как страны. Расположены только на суше, коней там не возят на кораблях по морю. Неужели такое и вправду может быть?
Высадились в марте 1866 года. Впрочем, кто и высадился, а кого пришлось буквально выносить. Всего у нас была грандиозная толпа из 4 отрядов копейщиков (все кони ненавидят копейщиков почти так же как качающуюся палубу), 4 отряда линейной пехоты, 3 отряда снайперов, 1 батарея орудий Паррота и 2 генеральских отряда. С горечью должен отметить, что из всех коней генеральской охраны ваш покорный господин Тояма Токанава выглядел самым неудовлетворительным образом – во рту привкус рвоты, ноги дрожат, желание жить отсутствует.
А расслабляться-то было некогда: из крепости Сануки вырвалась целая армия сторонников сегуна и помчалась на нас. 3 генеральских отряда, 5 копейщиков, 9 стрелковых, 3 батареи… деревянных пушек. Любопытно, ежи у них в батареях числятся? Противник вознамерился сбросить нас в море. В лучшем случае, прямо на палубы наших кораблей. Ну, тут уж у меня выбора не было – лучше сдохнуть на копьях один раз, чем помирать на палубе раз по десять в сутки.
Но дайме оказался молодцом! Я, конечно, тоже. Линейная пехота выстроилась в центре, по краям от нее стояли снайперы, а на самых флангах – копейщики. Пока противник приближался, три пушки Паррота сделали, что могли – истребили свыше 200 врагов из полутора тысяч. Приятно отметить, как кувыркались под гроздьями разрывов генеральские лошади сегунцев. Впрочем, жаль там одну кобылку, ах какие у нее были глаза! Я их потом на поле боя нашел, попинал копытом на память.
Артиллерия выбивала, главным образом, генералов и копейщиков. Выживших копейщиков встретили залпами наши стрелки. Тем временем на самых крайних флангах вперед ринулись наши копейщики, которые бодро принялись скручивать линию стрелков врага. Ну, а когда они побежали… Ух и потоптал же я их. Вы представить себе не можете, с каким замечательным чвяк! печатает копыто по бегущему человеку. Всего на поле осталось лежать 1140 врагов и около двух сотен наших.
По выработанной традиции следом за такой победой должен был последовать штурм замка Сануки, но… Как бы это помягче сказать? Мы немножко струсили, имея 8 сотен против стольки же за крепкими стенами. Город взят в осаду.
Кому как, а коню дайме осада – самый приятный вид боевых действий. Длилась она полтора месяца, за которые отдохнул, отъелся. И принял твердое решение, сбежать от дайме, если тот решит возвращаться на Кюсю. Ну его к лешему! Лично я больше домой не вернусь. Знать бы мне тогда, как я окажусь прав!

Примечание ветеринара. Сразу же после захвата западных островков решено отправиться на Сикоку, чтобы захватить единственную на острове провинцию сторонников сегуна – Сануки. Состав десанта описал Тояма Токанава. естественно ставка, главным образом, на снайперов и артиллерию.
Хроника событий экспедиции: 54 ход, март 1866 – высадка на Сикоку, объявление войны, 55 ход – оборонительное полевое сражение, 56 ход – начало осады Сануки (штурмовать не решаюсь, мало ли, какие потери будут, армию тут быстро не пополнить), 59 ход, июнь 1866 – вылазка гарнизона, город захвачен.
Сануки начинаю застраивать по максимуму – ведь это база для решительного наступления в самый центр сегунских владений. Упор на военные здания.
Тем временем как экономика, так и технологии процветали и развивались. Технологии: 51 ход – изучено Разрывной снаряд, 59 ход – изучено Восстановление страны (плюс к довольству во всех провинциях), 63 ход – изучено Страна и империя. Начинаю изучение Монополии (стоимость содержания армии и флота минус 10%).
На 55 ходу заложил броненосец класса Котэцу. В принципе для победы можно было бы обойтись только железными корветами и фрегатами, но уж больно любопытно глянуть, что за зверь такой.
На 60-м ходу, после захвата Сануки и тотального вложения в него средств, в казне остается 13 тысяч денег при ежеходном доходе 8 тысяч – фактически финансовая безопасность достигнута.

В ЛОГОВО ЗВЕРЯ
Смею вас уверить, что только благодаря моему настоянию дальнейшие события для дайме Хисамицу приобрели столь впечатляющий успех. Конечно, европейский офицер – это вам не ведро требухи, каковыми являются полководцы японских варваров. Идея не рисковать в штурме Сануки войсками оказалась блестящей. Таким образом, уже через месяц после практически бескровного взятия крепости мы оказались в состоянии начать наступление прямо в логово сторонников сегуна – в центр острова Хонсю.
За погрузкой на корабли следил сам дайме. Пеший, естественно – всем известен капризный нрав его коня. Ну и скотина, я бы давно на колбасу для бедных его пустил. А дайме – нет, как же – любимец. Так вот, дайме возьми и спроси: «А где же, собственно, ежики для чистки стволов?» Чччерт! Я уж, признаться, совсем забыл про эту выдумку. Пришлось соврать, что ежики погибли героической смертью, так как артиллеристы забыли перед сражением вынуть их пушек. «Ой, как жалко!» - расстроился дайме.- «И как же мы дальше будем?» Пришлось его успокоить, мол, высадимся на территории врага, возьмем в плен его ежей.
Враг нас не ждал. Высадка в провинции Сэтцу прошла без сучка, без задоринки. В крепости оставалось лишь гарнизонное ополчение, которое было без труда истреблено артиллерией и снайперами. Провинция оказалась под нашим контролем в начале августа 1866 года. Так мы заполучили уже базу на Хонсю.
Впрочем, как ни быстро строились здания в Сануки, а в ближайшей перспективе мы оставались без приличных подкреплений. Лучшие солдаты могли быть доставлены только из метрополии, с Кюсю. Благо, за морские коммуникации мы могли не волноваться. Несмотря на то, что флот дайме Хисамицу состоял всего из 3 боевых кораблей (1 деревянный корвет, 1 медный фрегат и 1 броненосец Котэцу), никто из врагов не мог ему противостоять. Ну, разве что большой толпой.
Отсутствие подкреплений мы ощутили уже в сентябре. На волне успеха дайме приказал не давать врагу опомниться, давить и давить на него. Мы и пошли давить. Шли ровно до того момента, пока не увидели перед собой вдвое превосходящие силы. О господи, как мы бежали назад в Сэтцу. Как маленькая девочка от привидения. Забежали в Сэтцу, захлопнули за собой дверь и спрятались под одеялом. Хотя под одеяло спрятался я один. Для двоих там уже места не было.
Однако в замке Сэтцу оказалась неплохо развитая артиллерийская школа. Мы ее чуток доштукатурили и в ноябре 1866 года начали формирование двух батарей орудий Армстронга. Как говаривал старина Армстронг, маленький заряд пороха для снаряда – большой пинок тому, в кого снаряд полетит.
Без ложной скромности считаю своим долгом рассказать о приключении, приятном для престижа британского офицера. В конце ноября по нашему гарнизону Сэтцу объявили тревогу. Солдаты, одеваясь на ходу, спешили занять места у бойниц, артиллеристы выкатывали орудия, даже коня дайме пришлось оседлать. Сам дайме, кстати, не преминул напомнить моим парням, чтобы те не забыли ежиков в стволах. В общем, заняли позиции, взвели курки. И только тут задались вопросом: а что же, собственно, произошло? Сколько врагов подступило к воротам замка?
К воротам замка, как оказалось, подступило одна целая ноль десятых врагов – исин-сиси клана Цу. «Ну, кто пойдет и прикончит наглеца? Добровольцы, шаг вперед!» - прокричал дайме и отодвинулся, опасаясь, что его сметет поток добровольцев. Однако никто не пошевелился. «Сэр Патрик…» - начал было он. «Вас понял!» - подхватил я и выволок из строя нашего исин-сиси.- «Иди давай, твой коллега – тебе и мочить»,- сунул я ему в руки нож. «Не совсем то, что я имел ввиду, но сойдет», - кивнул дайме и… отсыпал добровольцу денег.- «Иди и убей».
Ох, и тряслись же поджилки у этого сиси-миси. Как сам себя не изрезал? В общем, опозорился по полной. Как же ржал над нами вражеский агент. Тут уж я не сдержался, воспылал гневом, выхватил пистолет и ловким выстрелом уложил противника на месте. Надо ли говорить, что дайме отметил мой подвиг достойной денежной наградой?

Примечание переводчика. Как тонко подметил Сет Патрик, сэкономленные на штурме Сануки силы позволили мне быстро развить экспансию высадкой на Хонсю. Я умышленно не упоминаю конкретные названия враждебных кланов – в них и запутаться недолго. Все равно в скором времени я находился в состоянии войны со всеми сторонниками сегуна, с половиной Японии. Подлый удар с моря позволил стремительно овладеть крепостью Сэтцу (63 ход, август 1866).
Однако попытка развить наступление на север быстро захлебнулась – уж больно крупные силы у врага. И более того – в их армиях порядка трети пехоты – мечники. Эти в рукопашной обязательно уделали бы моих стрелков и копейщиков, а артиллерии для их истребления у меня недоставало. Я благоразумно отошел в Сэтцу, окопался и принялся ждать подкреплений. Как формируемых на месте, так и из-за моря, с Кюсю.
К зиме начала проявляться активность вражеского флота. Корветы противника старательно обходили мои выдвинутые вперед владения стороной, стремясь перекрыть торговые пути, обстрелять незащищенные провинции. Мой броненосец Котэцу бросился за ними вдогонку.
Тем не менее небольшой эффект от действий рейдеров начал сказываться уже к концу 1866 года. Если в начале декабря ежеходный доход добил почти до 11 тысяч, то в конце декабря он откатился к 9700.
К началу 1867 года Япония оказалась четко поделенной на две равные половины. Весь восток стоял за сегуна, запад за императора. Линия фронта четко обозначилась. И скорее всего всю ее придется занимать моим войскам.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ НА МОРЕ И МАНЕВРЫ НА ЗЕМЛЕ
Чего это там гэйдзин Патрик в своем дневнике под одеялом пишет? Он думает, я не знаю. А я все знаю, я же – исин-сиси дайме Симадзу! Мне все положено знать. Если он напишет, что я не смог убить вражеского исин-сиси, не верьте ему. Не «не смог», а «не захотел». Все-таки корпоративный дух.
Но ближе к делу. В самом начале 1867 года я отбыл на Кюсю с двумя заданиями. Первое – сформировать и привезти на Хонсю подкрепления из лучших бойцов. Второе – проследить за постройкой флота, способного навсегда устранить угрозу с наших морских коммуникаций. Дешевле всего флот стоит в Будзэн, где угольные шахты. Там я и заложил два фрегата с железной броней. В Хюга собирались сухопутные силы.
Пока мы ковырялись с этими задачами, дайме Хисамицу совершил дерзкий рывок к столице, Киото (провинция Ямасиро). Там сидело лишь гарнизонное ополчение, которое было уничтожено огнем трех батарей. Не удивлюсь, если при обстреле не пострадал ни один еж этого жулика-англичанина.
Между тем один вражеский корвет появился на рейде Хюга, перекрыв торговые пути. Мы в бессильной злобе сжимали кулаки, так как мои новые фрегаты еще не были готовы. Положение спас показавшийся на горизонте броненосец Котэцу, который, как оказалось, уже давно преследовал рейдера. Это первое морское сражение, которое я видел. Хвала Всевышнему, с берега. Забегая вперед, скажу, что второе я смотрел не просто с палубы, а в самой гуще сражения.
Удивителен эффект нарезных орудий броненосца. Огонь ведется с большего расстояния, чем может позволить себе корвет, вынужденный идти на сближение. А поскольку на носу у него орудий нет, некоторое время он получает безответные попадания. Несмотря на то, что на семь снарядов корвета броненосец отвечает одним, его точность и разрушительная сила компенсируют такое неравенство. Что-то я чересчур многословен. Хотя мог бы сказать просто: корвет утонул.
Броненосец прибыл кстати. Подкрепление, предназначенное для Хонсю, я решил доставить под конвоем его грозного орудия. Погрузились мы в марте 1867 года и тронулись в путь. Я не страдаю морской болезнью, поэтому спокойно могу наслаждаться видами моря. Наслаждался я ими около месяца. А в апреле уже близ Сикоку нас атаковали фрегат и корвет врага – 38 орудий! Наш капитан смело повернул навстречу идущим в колонне кораблям врага. Поистине удача сопутствует смелым. Третьим выстрелом с броненосца фрегат, шедший впереди, оказался взорван! Он не успел сделать ни одного выстрела. Разделаться с оставшимся корветом не составило никакого труда.
Через две недели мы благополучно высадились в порту Сэтцу. Подкрепления принял генерал Нииро Канэсигэ, находившийся в городе. Здесь я узнал о том, что армия дайме оказалась в критическом положении, и наши войска необходимы для ее спасения.
Вот как это вышло. Дерзкий рейд на Киото оказался не только дерзостью, но и неосторожностью. В марте 1867 года из глубины территории противника вышли две полнокровные армии (кланов Цу и Обама), которые отрезали дайме путь отступления в Сэтцу. Не имея возможности идти назад, господин Хисамицу пошел вперед. Конечно, он оставил Киото беззащитным, но с потерей Киото не потеряна Япония. Покуда жива армия. Взамен Киото он захватил в глубине вражеской территории крепость Оми. Однако положение его не только не улучшилось, а значительно ухудшилось – ведь теперь он был еще дальше от побережья и Сэтцу.
С Сэтцу тоже сложилась опасная обстановка. На город шла целая армия сторонников сегуна из Цу. Противопоставить им можно было лишь ополчение. Именно в этот критический момент прибыл я с подкреплениями. В апрельском штурме Сэтцу погибла полуторатысячная армия врага. А между нами и дайме осталась лишь половина тех сил, что отрезала его два месяца назад. Теперь дайме мог повернуть назад и попытаться прорваться.
Впрочем враг не остался без помощи. С юга, с земель Цу к нему на выручку поспешила еще одна армия. В июне 1867 года наступил перелом в этой маневренной войне. Либо мы даем врагу соединенными силами атаковать потрепанную армию дайме, либо он попытается опрокинуть врага до соединения. Отважный господин Хисамицу выбрал второй вариант и с тысячей воинов напал на полторы тысячи врага. Три батареи орудий еще до огневого контакта стрелков выбила треть армии Обама. Всего же за бой пушки уничтожили до 600 человек. Численность уравнялась. Более того – были уничтожены самые опасные для нас подразделения неприятеля – мечники и кавалерия. Дальше все было просто. Армия дайме вышла из окружения.

Примечание Тома Круза. Плохо без обустроенной базы вести войну на территории врага. Это очевидно. И приятно. До сих пор все давалось слишком легко. Волнения этого периода доставили истинное наслаждение. Честно говоря, я уже приготовился потерять своего самого прокачанного генерала с единственной боеспособной армией на Хонсю. Но выкрутился. Дайме кстати получил квалификации Мастер атаки, Пунктуальный и Разведчик. Теперь лишиться его было бы совсем обидно.
Сразу скажу, что уничтожение двух стеков Цу и Обама стало кульминацией не только этого этапа, но и всей кампании. Больше в трудные ситуации я не попадал, так как наладил транспортировку подкреплений с Кюсю и Сикоку. Уже вскоре сформировал три армии, технически превосходящие любого врага. И повел наступление на сегуна. Впрочем об этом – в четвертой части.