Взгляд старого штатгальтера Раунда ван дель Вонделя скользил над крышами Амстердама, выделяя из общей панорамы приметы могущества страны. Огромный музей Тейлера, острые шпили Военно-морского комитета, серая глыба Арсенала и мачты, мачты, мачты – десятки мачт торговых кораблей, прибывших из заморских владений. Старик удовлетворенно вздохнул: “А ведь двадцать лет назад у нас не было ничего, кроме страха и надежды. С 1700 года Республика Соединенных провинций прошла большой путь…” С моря налетел очередной шквал и серая пелена дождя окутала величественную столицу. Ван дель Вондель вернулся к столу и погрузился в воспоминания…

МОРЯК У ШТУРВАЛА
- Итак, господа, что имеет Республика Соединенных Провинций, кроме независимости? – штатгальтер Густав Функвист оглядел министров. – Сильных союзников – Великобританию и Австрию. Две колонии – Кюрасао и Голландскую Гайану - в Новом Свете, одну – остров Цейлон – в Азии. Вот и все плюсы.
- У нас еще доходная фактория в Ост-Индии, - робко пискнул глава кабинета министров.
- Кстати, о деньгах. В казне – 7.500 монет. Внешняя торговля должна приносить за полгода (ход) 30.800, но после всех вычетов наш полугодовой доход составляет всего 23 тысячи. Теперь о минусах.
Функвист тяжело вздохнул и продолжил:
- Несмотря на громкое название, все наши Соединенные Провинции – это только Нидерланды, единственная мелкая область в Европе. Она прижата к морю и соседствует с тремя странами. Мы пока не знаем, что замышляют Ганновер и Вестфалия на востоке, но наверняка догадываемся, чего хочет Испания на юге. Она мечтает поглотить нашу родину, как уже слопала Фландрию – одну из исторических провинций Нидерландов. Французам это будет на руку – они немедленно захватят наши колонии в Америке. У нас слабая армия, а весь военный флот еле справляется с пиратами в Новом Свете. Поэтому молитесь, господа! – Фунвист вскинул руку к окну, за которым синело море, за горизонтом которого, в свою очередь, лежала Британия. - Каждый день молитесь за здоровье английского короля, союз с которым пока удерживает Испанию и Францию от нападения на Нидерланды!
Функвист хотел добавить, что в минусы следует записать и весь кабинет министров во главе с великим пансионарием, но сдержался. Вместо этого он, бывший моряк, хлопнул ладонью по столу:
- Авторитет Голландии в Европе – ниже ватерлинии! И я не собираюсь с этим мириться!
“Гениальный план” Функвиста был по-матросски прост и состоял из пяти пунктов:
1. Начать формирование сильной армии в Нидерландах и на Цейлоне. “Нам предстоят великие походы!”
2. Разработать планы военного захвата - Фландрии в Европе, империи Маратхов в Индии. “Фландрия наша по праву, а азиатскими богатствами мы распорядимся умней, чем какие-то глупые индусы”.
3. Раз и навсегда покончить с пиратством в Карибском море, для чего отправить туда экспедиционный корпус генерала ван Вальдека. “Его задача – захват пиратских баз на Антигуа и Тринидаде”.
4. Опередив другие страны, занять выгодные торговые позиции в Западной Африке и Ост-Индии, у Мадагаскара и Бразилии. “У нас на флоте была шутка – кто первым встал, того и кломпы”.
5. Немедленно установить дружеские контакты с Ганновером и Вестфалией. “Не скупитесь на чайные сервизы!”

ПЕРИОД НЕУДАЧ
Жизнь жестоко посмеялась над военными амбициями голландского лидера. Если в дипломатии и торговле дела шли неплохо, то милитаристские чаяния Функвиста окончились полным крахом.
Шпиона, засланного во Фландрию для подготовки вторжения, разоблачили мгновенно – когда он пытался узнать, какие войска находятся в Брюгге. Банально закололи шпагой. Такого же диверсанта в Индии казнили через год, но более изощренно - затоптали слонами. Карательный корпус ван Вальдека еще не успел доплыть до Нового Света, как обе голландских эскадры в Карибском море перестали существовать: сначала пираты сожгли корабли адмирала Калленбюрга, а потом убили и свеженазначенного адмирала Брэда.
Экономика, всецело зависящая от заморской торговли, повисла на волоске. И этот волосок тонким зеленым пунктиром шел в метрополию только от Берега Слоновой Кости: корсары, почуяв безнаказанность, прочно оседлали остальные торговые маршруты. Кроме того, пришла беда и в самой Европе: в 1704 году Пруссия объявила войну союзнику Голландии - Австрии. Маленькая, но очень гордая республика была вынуждена подтвердить свою верность союзническому долгу. Над каналами Амстердама повисла зловещая тишина – защищаться от пруссаков было нечем: шесть полков линейной пехоты, все фальконеты и полупушки уплыли с ван Вальдеком за океан. Голландцы со страхом всматривались в горизонт, ожидая неминуемой высадки с моря прусских войск…
Тут надо сказать про единственный нечаянный успех, за который потомкам следует благодарить штатгальтера Функвиста. Дело в том, что за год до войны абсолютно бесцельно, за компанию с какой-то технологией, он выпросил у соседнего Ганновера право прохода войск. Пусть будет, авось пригодится. А у Пруссии такого права не было. И то, что она его получит, выглядело сомнительным: после начала войны отношение Ганновера к ней стало антипатичным. Получалась превосходная ситуация: Голландия имела возможность выйти через Ганновер сразу к прусским городам, а пруссаки могли атаковать ее только с моря. Объявлять же войну ганноверцам только затем, чтобы достичь Голландии по суше, Пруссия не решилась – видимо, ее правители опасались европейского общественного мнения, а генералы - войны на два фронта.
Штатгальтер отозвал из отставки старого генерала Хендрика ван Нассау и приказал ему собирать войска для удара в спину коварной Пруссии. Этот поход, начавшийся в 1705 году, закончился грандиозным разгромом. Чудом спасшийся ван Нассау, который когда-то слишком тесно общался с русским царем Петром Первым, топал ногами на Функвиста:
- Вы посадили нас, как говорят русские, голой задницей на штыки! Разве можно было атаковать, не выяснив уровень военного развития противника? Наши стрелки хороши, конница отменна, но в рукопашной мы бессильны против прусских штыков!
В Голландии до сих пор стесняются назвать ту бесстыдную сумму, которую Франция потребовала за технологию производства багинетов. Делать было нечего, пришлось раскошеливаться… Вдохновленный новым оружием, генерал ван Нассау немедленно повел армию за реваншем… и был вдребезги разбит там же, под Магдебургом. Только на этот раз над голландцами хохотала уже вся Европа… Во время битвы, когда дело приняло крутой оборот, генерал молодцевато скомандовал “Примкнуть штыки!” В жаркой рукопашной прусскую пехоту действительно удалось опрокинуть, однако вслед за этим по голландцам ударила конница. Опять же уцелевший генерал, красный от позора, смущенно докладывал:
- Мы снесли бы всадников одним залпом… Однако, когда я прокричал “Огонь!”, не раздалось ни одного выстрела. Наши солдаты просто не сумели достать из стволов эти чертовы багинеты! Когда пруссаки разобрались, в чем дело, они просто окружили нас и начали расстреливать, между делом наяривая на своих дурацких губных гармошках…
- Ступайте, ван Нассау, - устало отмахнулся от него штатгальтер. – Без штыков вам тяжело, а со штыками вообще смерть… Идите и учите немецкий язык, чтобы разговаривать с новыми хозяевами Голландии, которые будут здесь со дня на день. Мне надо отдохнуть, у меня выборы совсем скоро…
Густав Функвист не подозревал, что в первый же день после выборов новый штатгальтер соберет кабинет министров и доверительно скажет:
- Наши медики, господа, сделали удивительное открытие. Они установили, что мой предшественник, извините, олигофрен. Я отменил все его дебиль… пардон, недальновидные распоряжения…

СОЛДАТ НА КОНЕ
Хоть новый штатгальтер и обвинял старого в сумасшествии, первые же решения Фердинанда Барта показали, что душевнобольной – именно он. Посудите сами: глава государства, сам вышедший из простых солдат, вдруг приказывает свернуть военные приготовления! Приказ гласил:
1. Подготовку вторжений во Фландрию и империю Маратхов – приостановить!
2. Армию в Пруссию не посылать вплоть до особого распоряжения!
В экономике и того пуще: штатгальтер потребовал… разрушить оба торговых порта в Новом Свете! А после первого дипломатического хода нового голландского лидера министры зашептались уже не о болезни Барта:
- Слыханное ли дело – отдать богомерзким французам Голландскую Гайану, которую они безуспешно выпрашивали у нас восемь лет! Сменять огромный регион, богатый золотом и самоцветами, на какую-то мелкую Французскую Гвиану! А еще это разрушение торговых портов, замораживание войны с Пруссией… Тут, господа, пахнет уже не душевной болезнью, а самой настоящей изменой!
Когда эти разговоры вышли за стены дворцов и пошли гулять по цветочным рынкам и фермам, Фердинанд Барт был вынужден объясниться. Расхаживая по залу заседаний в солдатских сапогах рыжей кожи, штатгальтер рубил воздух ладонью:
- Первое. Только душевнобольной мог планировать вторжение во Фландрию! Едва нога голландского солдата переступила бы границу этой провинции, объединенные силы Испании и Франции обрушились бы на нас по всему миру. Разве республика уже способна выдержать этот удар?
Второе. Только человек, страдающий падучей волчанкой, мог мечтать о нападении на империю Маратхи. Мирные связи с этой страной дают половину всего нашего дохода от внешней торговли. Кроме того, Маратхи бесконечно воюют с империей Великих Моголов, удерживая этих дикарей от экспансии в Индостан. В итоге безопасность Цейлона обеспечена без участия голландских солдат. Так какой смысл в агрессии против нашего старейшего торгового партнера и негласного военного союзника?
Третье. Только больной даунизмом, достигший стадии распада личности, мог держать торговые порты в Новом Свете - при том, что все пути из этого региона перекрыты пиратами. Торговля с Америкой бессмысленна до тех пор, пока мы не обеспечим безопасность наших коммуникаций в Карибском море и Атлантике. Потому я и приказал заложить военные верфи на месте торговых портов.
Четвертое. Только полный кретин, каким был мой предшественник, мог посылать на войну столь слабые армии. Да, у нас есть проход через Ганновер прямо к тыловым районам Пруссии, но разве это повод для мелких укусов за прусскую задницу? Надо дать немцам хорошего пинка, и я покажу вам, как это делается.
Отсюда – пятое. Да, я отдал французам Голландскую Гайану. Но учтите, что кроме нищей Гвианы мы получили от Франции четыре технологии – “Береговые военно-морские объекты”, “Втульчатый штык”, “Школу строевой подготовки” и “Картечь”. Это поможет нам победить.
Пока зачарованные министры пытались осмыслить масштаб услышанных новостей, Барт уже диктовал секретарю:
- Записывайте! Приказ по колониальным владениям. Хватит отсиживаться! Флоту адмирала Филипса ван Альмонде покинуть Цейлон и отправиться бить пиратов на Мадагаскаре и Ост-Индии. Корпусу ван Вальдека, который засиделся на Кюрасао, прекратить “накопление сил” и немедленно ударить по Тринидаду. Пусть плывет на чем хочет, хоть на плотах. А этого старого дурака, дважды разбитого ван Нассау определить вечным часовым у моего дворца. Вместо него нашу европейскую армию поведет Петер ван Линсотен – командир кавалерийского полка, в котором я изволил проходить службу.
Повернулся к опешившим министрам и скомандовал:
- Вольно! Разойтись!

ВРЕМЯ ПОБЕД
Дела пошли в гору.
Уже в 1710 году генерал ван Линсотен берет немецкий Магдебург – центр прусской научной мысли. Можно было двинуть оттуда сразу на Берлин - столицу области Бранденбург, но генерал почему-то остановился. Как и надеялся хитроумный ван Линсотен, пруссаки объяснили себе эту остановку нерешительностью голландцев. Сочли трусостью то, что на деле было военной хитростью. Уловка сработала: едва наступила весна 1711 года, прусская армия покинула неприступную цитадель Берлина и вышла отбивать свой университет. Вместо штурма крепости Линсотен добился битвы в чистом поле. Третья битва при Магдебурге оказалась короткой и оглушающе жестокой...
…Нервы пехотинцев находились на пределе – прусские полки бодро приближались, а голландские пушки молчали. Расстояние сокращалось, но ни одно ядро не летело в сторону врага. Простые пехотинцы даже не подозревали, что в стволах орудий вообще не было ядер! Когда дистанция сократилась почти до ружейного выстрела, когда первые ряды пехоты уже глухо роптали, встревоженные отсутствием артиллерийской поддержки, когда юный барабанщик 2-го Амстердамского полка уже открыл рот, чтобы тонко крикнуть “Измена, братцы!” – тогда грянул гром. Шесть 12-фунтовых орудий, восемь полупушек и четыре фальконета рявкнули так, что бедный барабанщик выронил палочки. Целые облака смертоносной картечи с воем пронеслись над головами присевшей голландской пехоты и звучно врезались в аккуратные ряды пруссаков. Чистенькие мундиры превратились в кровавые лохмотья, тела десятков солдат легли, как безвольные колосья, срезанные безжалостным серпом голландского фермера… Конь прусского генерала встал на дыбы и рухнул, подмяв своего хозяина. Вы видели, как механически, на одних рефлексах, бежит петух с отрубленной головой? Так и прусская пехота, уже обезглавленная, по инерции прошла несколько метров вперед. Этого хватило для действительного ружейного огня голландских полков. Со своего командного холма генерал ван Линсотен видел, как синие ряды его солдат разом скрылись в клубах порохового дыма от залпа сотен мушкетов. Когда серая завеса рассеялась, все было кончено: жалкие остатки пруссаков без оглядки бежали к своим исходным позициям. Генерал кивнул заждавшимся кавалеристам и конная лавина, сверкая воздетыми к небу клинками, устремилась в погоню. Добивать…
Почти пустой Берлин был взят в том же году: голландцы просто расстреляли недисциплинированную кучу городского ополчения, наспех собранного из стариков и подростков…
Следом пала Силезия: пруссаки, ослабленные войной с Австрией, почти не сопротивлялись. Генерал ван Линсотен уже представлял свое триумфальное возвращение в родной Амстердам… Оставалась самая малость – добить прусского дракона в его логове, под Кенигсбергом. Кстати, подлые поляки, воспользовавшись слабостью своего извечного врага, мигом заняли Западную Пруссию, поэтому ван Линсотен и его войско были вынуждены плыть к Кенигсбергу по морю. Это их и сгубило.
Прусская конница напала в тот момент, когда армия голландцев выгружалась с кораблей. Яростная схватка завершилась очередной победой нидерландского оружия, но ван Линсотен видел дальше, чем его ликовавшие офицеры. Дело в том, что перед своей гибелью прусские эскадроны успели выбить у голландцев их главный козырь – пушки. Теперь из четырех батарей наберется едва одна… а ведь пруссаки не станут ждать весны, когда к голландцам доберется подмога. Так и вышло: из Кенигсберга выступила свежая армия, атаковавшая ван Линсотена на том же ходу. Генерал и горстка солдат пытались отступить к кораблям, но их перехватил еще один легкий корпус пруссаков. Ван Линсотена, растоптанного десятками коней, не смогли даже похоронить – его прах поглотила грязь Восточной Пруссии…
Штатгальтер Барт горевал не долго: в Голландии уже восходила звезда нового полководца – Кобуса ван де Хога, человека, которому предстояло отомстить за гибель легендарного ван Линсотена….
В 1714 году Пруссия перестала существовать, а Голландия расширила свои владения в Европе до четырех крупных провинций. Почувствовав силу, Республика Соединенных Провинций взяла под защиту два небольших соседних государства – Ганновер и Вестфалию. Это было удачным дипломатическим ходом: кроме того, что от протекторатов потек в казну денежный ручеек, так еще и надменная Швеция вскоре объявила войну Ганноверу. Международное право требовало заступаться за тех, кого мы приручили, поэтому голландские армии, засидевшиеся на немецких землях, охотно погрузились на корабли. Их путь лежал за Балтику, к стенам Стокгольма и Кристиании…
Штатгальтер Фердинанд Барт оставил заметный след в истории Республики. Под его началом были разгромлены Пруссия и Швеция, в результате чего почти вся Северная Европа оказалась под сенью трехцветного флага. Именно Барт превратил Новый Свет в огромную верфь для военных кораблей: вскоре пираты на Карибах были разбиты, а заокеанские земли Голландии приросли островами Антигуа и Тринидад. Мало того, четыре верфи вкупе с новыми морскими технологиями позволили создать огромный флот для охраны экономически важных регионов: Мадагаскарская, Ост-Индийская, Бразильская и Западно-Африканская эскадры занялись патрулированием на оживленных торговых маршрутах.
Последний успех штатгальтера, хоть и граничил с подлостью, но заставил Европу говорить о нем, как об искуснейшем и дальновидном дипломате.
Фердинанд Барт давно точил зуб на одного из своих союзников – Австрию. Было за что: жадные австрияки требовали несусветные суммы – до 100 тысяч гульденов! – за подписание торгового соглашения. “Ничего, - думал расстроенный штатгальтер. – Я злопамятный. Придет война, попросите хлеба…” И война пришла. Ее объявила Испания, не имевшая в тот момент общей границы с Австрией. Это была, по сути, формальность – всего лишь знак крайней вражды. Но голландцы постарались, чтобы номинальная война стала реальной. Сначала Барт отказался предоставить Австрии военную помощь и немедленно вышел из союза с ней. Затем он совершил блестящий дипломатический трюк: предоставил Испании плацдарм для атаки на Вену – Силезию. Причем не просто так, а в обмен… на Фландрию, ту самую Фландрию, которую каждый голландец мечтал видеть в составе Республики Соединенных Провинций. Вот так, без единого выстрела (правда, пришлось немного доплатить золотом и технологиями) земли разобщенной когда-то страны воссоединились.
За эту бескровную победу благодарные фламандцы поставили штатгальтеру памятник. Он и сейчас стоит в центре главной амстердамской площади Дамм. Правда, увидеть его могут лишь те туристы, кто уже посетил cofee-shop…

ПРОЦВЕТАНИЕ
После вывода страны из кризиса править ей стало скучновато: Голландия спокойно обрастала буржуазным жирком, обладала сильнейшим флотом в мире, получала от внешней торговли 153.000 монет за полгода…
Новый штатгальтер Рауд ван дель Вондель посчитал задачу военных верфей в Новом Свете выполненной, они были вновь заменены огромными центрами морской торговли.
Колониальная экспансия шла в Новом Свете и, неожиданно для многих… в Северной Африке. Заключив договор о проходе войск с Марокко, две армии, прибывшие с Цейлона, одновременно ударили по берберийским Алжиру (из пустыни Сахара) и Тунису (со Средиземного моря). В Северной Америке началась жестокая, но успешная захватническая война с индейцами племени чероки…
Республика завоевала себе светлое будущее, а я купил, наконец, лицензионную копию. Поэтому кампания за Голландию на пиратке завершилась. Десять игровых вечеров, 22 года поражений и побед… Я прожил эти вечера и годы с удовольствием.