ОТ БАНКЕР-ХИЛЛА К ЙОРКТАУНУ
Стояло лето 1787 года. Война за независимость окончилась тотальным поражением Великобритании и воцарением новой великой державы – США.
Я ехал в карете к своей резиденции. Я вспоминал, вспоминал события недавних лет, которые унесли тысячи людских жизней. Недавно скончался мой близкий друг – капитан Вильям Смит. Именно он сыграл большую роль в победе США над варварской Британией. Я погрузился в воспоминания о прошлом…
***
Был 1773 год. Население Америки сгибалось под тиранией Британии. Ненасытный британской король обложил людей непосильными налогами, давил несправедливыми законами… Напряжение нарастало с каждым днём. Скоро чаша должна была переполниться и хлынуть потоком на всех обидчиков. И это не заставило себя ждать. Первый всплеск произошёл в Бостоне. Тогда я не был президентом, но имел некоторый вес в обществе. Мне так же было известно о готовящемся. Я понимал, что если такие всплески недовольства начнутся, то остановить измученный народ будет никому не под силу. Также мне была известна вся та ответственность, которая ляжет на плечи тех, кто совершит данное деяние. Но с другой стороны я знал, что если не начать сейчас, то мы ещё будем долго находится под гнётом деспотичной Англии. Настал момент для решительных действий, и я лично поддержал заговорщиков. Тогда группа заговорщиков из общества «Сыны Свободы» переодевшись индейцами, забрались на британские корабли и сбросили за борт 342 ящика с чаем. Это вызвало негодование со стороны англичан, и в Бостоне была запрещена любая морская торговля, распущены все партии. Начало было положено. Теперь нам нельзя было отступать. За нами стоял многотысячный народ, который жаждал свободы, хотел сбросить со своих плеч британские оковы.
К 17 апреля 1775 года война за независимость началась. Ночью на 17 апреля наши действия были досконально обдуманны и изучены на военном совете. Многие предлагали повременить с решительными действиями, упирая на то, что у нас не достаточно сил оружия и других вещей. Но большинство понимало, что если погасить наши планы, перебить настроения у населения то это приведёт к полной путанице и в конечном итоге к нашему разгрому. Наши отряды столкнулись с британскими войсками желающими присвоить наши склады с оружием. Их планы провалились, и мы смогли одержать две решительных победы при Лексингтоне и Конкорде. Британские войска заперлись в Бостоне. Это был ключевой город. Отдавать его противнику было нельзя. Поэтому 17 июня состоялось очень важное сражение при Банкер-Хилл. Наши войска были малочисленны и истощены…
Нас было около восьми сот против превосходящих нас в разы Британцев. Многие солдаты волновались и были подавлены. Но все ясно понимали, что это сражение станет направляющим к дальнейшим действиям. Стрелкам было приказано засесть на подступах к холму, в домах, за баррикадами. Пушки сосредоточили подальше от противника, терять их было непозволительной роскошью. Конницу построили немного выше стрелком, что бы в случае чего они могли оказать посильную помощь.
Мы ждали,…ждали долго,…но вот, наконец, вдалеке зареяли «Юнион-Джеки». Их было много…очень много. Мы не ожидали, что у них будет столько сил. Они выкатили неподалёку, на холме, батарею пушек и начали обстреливать нас. Тут же был отдан приказ нашим пушкарям сосредоточить огонь на них, что бы отвлечь их от пехоты. К холму приближались английские стрелки и кавалерия. Некоторые части они послали с боку, что бы отрезать нам путь к отступлению. Несколько стрелковых отрядов было переброшено на перехват: они засели в домах и начали вести обстрел противника. Отряд всадников расправлялся с остатками вражеских сил там же. Но к нам в лоб приближалась целая туча солдат противника. Мы бились отважно, понимая, что бежать нам некуда. Многие солдаты бросали оружие и бежали, но с Божьей помощью, каким-то невероятным способом нам удалось отбросить противника. У британцев осталось около четырёх отрядов. Тогда был отдан приказ перебросить основные силы на добивание противника. Пока пехота выясняла отношения, пушки врага продолжали палить по нам. Стрелки в зданиях очень сильно помогли нам: они три раза отбрасывали десант британцев. Их осталось лишь 37, но эти ребята были удостоены больших почестей. Увидев, что основные части британцев бегут, мы добили остальных и переключились на пушки, до которых ещё не дошли руки. Но оказалось, что английские пушкари бросили свои орудия и обратились в бегство. Бостон был наш.
Начало революции было положено. Дорога к независимости началась…
Теперь перед нами была одна задача – удержать то небольшое преимущество, которое у нас было. У нас было мало сил, а кроме Бостона у нас не было ничего. Нашей задаче было захватить британские территории к концу 1825 года. Иначе из Англии прибыло бы подкрепление и нас бы разбили на месте. В течение 1776 года мы сумели захватить Ню-Йорк, мы были воодушевлены победой и направили свободные войска в Филадельфию. Там же в 1777 году произошло грандиозное сражение, в котором мы смогли одержать победу.
4 июля 1776 года состоялось самое знаменательное событие нашей истории: была подписана декларация независимости США. Это, безусловно, способствовало укреплению нашей веры в неминуемую победу. Но в итоге мы потеряли много людей, а у Британцев было ещё полно сил и городов. Нам приходилось тяжело, мы жили, не зная как пройдёт следующий день. Это способствовало распространению различных сомнений и страхов среди наших солдат.
Но в 1778 году прибывший флот с десантом из Британии лишил нас и этих маленьких завоеваний: была отвоёвана Филадельфия и Ню-Йорк. Но нас поддержала сначала Франция, а затем и Испания. Нам помогли, помогли очень сильно. Мы вернули себе два утраченных города, и перешли в наступление. Вскоре наша армия ураганным смерчем прошлась по всему восточному побережью Америки по направлению на север. Там мы одержали несколько уверенных и решительных побед. Англичане отступили в Квебек. Началось вторжение в Канаду. Мы взяли Монреаль и Квебек – это стало переломным моментом в нашей истории. Англичане треснули, согнулись под огнём наших ружей.
Теперь оставалось лишь одно: отнять у Англичан Плезанс и Агвитук на севере и северо-востоке Канады. Туда отправилась огромная армия из тридцати тысяч человек. Во время штурма было потеряно больше половины солдат, но мы всё же сумели взять эти города и наша победа была уже совсем близко.
В 1781 году после кровопролитных боёв при городе Йорктаун наша двадцатитысячная армия принудила англичан к полной и безоговорочной капитуляции.
Войну можно было считать оконченной.
Великобритания потеряла свои основные войска. И 30 ноября 1782 года в Париже был заключён Версальский Мирный Договор. Уже 3 сентября 1783 года Британия официально признала независимость США. А 25 ноября того же года мы изгнали последние английские войска из Америки.
Мы отдали Испанцем в качестве благодарности Флориду, а Французам достался западный берег Орлеана.
Война за независимость подошла к логическому концу. Было погублено очень много жизней, но эти солдаты знали, что отдают свою жизнь за свободу великой нации…
Карета подъехала к резиденции и остановилась. Я вышел из неё и направился в свой кабинет. Сегодня мне опять предстояло решать судьбу большого государства…

ВОЙНА С ПИРАТАМИ
…Я вошёл в свой кабинет и подошёл к окну. Передо мной простирались бескрайние просторы великой страны. Я даже почувствовал, насколько велика была моя ответственность перед  этой страной. Признаться, я даже испытывал некоторую робость. Но я решительно принялся за дела. Сегодня я должен был рассмотреть очень много важных бумаг, которые бы способствовали дальнейшем процветанию нашей страны. Мне нужно было уладить многие спорные моменты между нашей державой и соседями: на западе индейцы были недовольны распространением нашего влияния и усилением нашей военной мощи, на юге новая Испания тоже выказывала неоднозначное поведение, а пираты постоянно атаковали наши морские пути. Было очевидно, что некоторые вопросы неминуемо нужно решать применением грубой силы. Для разгрома пиратов мы отправили большую эскадру под командованием адмирала Френсиса Блейка на Антильские острова…

Воспоминания адмирала Блейка
…Моя миссия была очень важна для нашей страны. От её исхода зависела казна нашей страны и как следствие этого – благосостояние наших граждан. Пираты приносили нам немало хлопот. США приходилось ежемесячно бросать на подавление разбойников несколько кораблей. Долго это продолжаться не могло. Флибустьеры не шли на уступки, а наоборот все наглее и наглее продолжали вести беспредел в Карибском море.  Нам стало известно, что главные силы разбойников базируются на Антильских островах в городах: Антигуа и Мартиника. В составе нашей эскадры было 23 корабля 2-ого ранга. Флот был полностью укомплектован и готов к решительному бою. Когда мы подходили к берегу  острова мы, наконец - то встретились с главной эскадрой противника. Она превосходила нас по количеству раза в два.
Мы рассредоточили корабли и начали боевые действия. Мы атаковали тремя флангами – правым, левым и центральным.  Противник же повёл свои корабли полукругом прямо на нас. Мы понимали, что медлить нельзя, подпусти мы врага на близкое расстояние и от нас ничего бы не осталось.  Я отдал приказ резко повернуть корабли боком. Как только пираты оказались в досягаемости наших пушек, я приказал открыть огонь со всех бортов всех кораблей. Представьте себе, что в один миг 36 пушек каждого корабля как-будто взорвались. Всё окуталось дымом. Никто ничего не видел. Когда туман рассеялся, стало понятно, что около 5 вражеских кораблей были изрядно потрёпаны и были не в состоянии продолжать боевые действия. Мы дали ещё один залп. Надо заметить, что пираты не разворачивали свои суда, а стреляли только из носовых орудий. Поэтому мы не понесли больших потерь. Три вражеских корабля пошли под воду. К нашему несказанному счастью эти корабли перегородили путь остальным. Получилось, что пираты сами себя загнали в ловушку. Тогда мы вновь разделились на три фланга, и пошли в атаку. Бой был жаркий. Пираты сопротивлялись очень сильно и жестоко. Мы потеряли около 7 кораблей и 200 человек команды. Но зато пираты были разгромлены на голову, от их некогда большой эскадры осталась лишь большая куча древесины. Мы одержали победу. Вскоре, после полудня, мы высадили наши элитные отряды и практически без единого выстрела захватили пиратские города. Оставив в городах надёжный гарнизон и поставив на починку повреждённые судна, мы поспешили вернуться обратно, дабы доложить президенту Д.В., что в итоге победа осталась за нами.
Нас встречали как героев. Все с радостью узнали, что в Карибском море не осталось некогда сильных, а ныне абсолютно беспомощных пиратов. Я был удостоен почётной награды. Но также я попросил Д.В. повысить и моих подчинённых т.к. они тоже внесли важную лепту в нашу победу…

БОРЬБА С КОНФЕДЕРАЦИЕЙ ГУРОНОВ
Этот народ доставлял нам много неприятностей. Им постоянно не нравилась наша политика. Они вечно подозревали какие-то заговоры с нашей стороны. Мы не обращали на них никакого внимания, считали их за «Моську, которая гавкает на Слона» Но когда эти краснокожие вырезали один из наших городов, наша чаша терпения переполнилась и опрокинулась. В срочном порядке было решено создать регулярную армию, из элитных бойцов, дабы бес дополнительных подкреплений взять индейские города. Но первая наша операция завершилась полным провалом. Из большой армии в живых осталось лишь 13 человек, которым чудом удалось избежать гибели. Капитан Джон Уилсон был одним из тех немногих. Вот что он рассказал мне пару недель назад за рюмкой вина…

Воспоминания армейского капитана
Наша армия готовилась к этому походу около трёх месяцев. Мы решили взять с собой абсолютно всё, что могло пригодиться нам в дальнем походе. Нам предстоял неблизкий путь, и нужно было запастись всем сполна. Хотя такое обилие груза могло существенно замедлить наше продвижение, было принято решение не отступать от ранее запланированного плана действий. И вот, 14 мая 1787 года мы вышли в поход. Наша армия насчитывала около 2500 человек. Это была сила. По дороге нам не пришлось сталкиваться с противником. Мы шли по живописным местам: вокруг простирались реки, озёра, многочисленные вереницы холмов, поля…казалось, что мы живём в идеальном мире, где всё существует в идиллии друг с другом, и здесь нет места кровопролитию. Но мы ошиблись.
Дойдя до небольшой ложбины, мы начали спускаться в неё. Мы шли медленно, так как у нас было много боеприпасов, пушек и других вещей. Тут раздался тонкий свист и несколько наших солдат упали замертво. Тут же со всех сторон посыпались стрелы, копья, дротики. Мы отстреливались как могли, но противник застал нас врасплох, и у нас не было времени трезво оценить обстановку и ответить равносильными действиями. Сражение продолжалось, и мы несли всё большие потери. В конце концов, когда половина наших воинов лежала мертвыми, я отдал приказ об отступлении. Отступая, мы забросали гранатами пушки, дабы они взорвались и не достались коварным индейцам. Краснокожие преследовали нас, наши падали один за другим. К счастью неподалёку мы заметили нечто похожее на наш флаг, реющий на ветру, и устремились туда. Мы чуть не умерли от счастья, когда увидели что, а холмом стоял наш форт. Гуроны не стали продолжать погоню и убежали обратно в леса. Мы же, 13 уцелевших, едва живых человек вступили в крепость. Там же нас подлечили, выходили и первым же случаем отправили назад в Квебек.

По приезду туда я поведал нашу историю Д.В., который по случаю войны находился там…

Продолжение рассказа от первого лица
Вот такую трагическую и печальную историю поведал мне капитан. Теперь же, 17 августа 1787 предпринимался второй поход. На этот раз мы собрали 5000 армию из отборнейших бойцов. На этот раз мы решили идти налегке и брать с собой только самые нужные вещи.  Капитан Джон Уилсон вызвался возглавить второй поход. Я понимал его чувства: он хотел отомстить за тех верных людей, которые пали в неравном бою. Поэтому он получил моё согласие и поддержку.

Вновь рассказ капитана
Мы выдвинулись в поход. Я приказал солдатам идти аккуратно и внимательно осматривать окрестности: второго такого эксперимента нам не хотелось. На этот раз мы без приключений дошли до поселения.
После закаты я собрал у себя командиров и дал им следующие указания: по моему замыслу сегодня ночью мы должны били незаметно для врага окружить городок и начать наступление сразу по всем фронтам, дабы противник не смог сосредоточить свои силы и пал в растерянность. У нас было 6 отрядов снайперов ( от себя добавлю, что снайперы в игре есть) Они должны снять часовых на постах, что бы мы смогли беспрепятственно подойти к городу.
Весь следующий день мы готовили лестницы для штурма. После полудня все солдаты стали готовиться к ночной операции. Всем было приказано выспаться.
И вот, ночью на 23 августа 1787 года мы приступили к штурму. На снайперов была вся надежда, от них зависел исход операции. Эти ребята сделали свою работу идеально, они разом сняли всех часовых. Так что город никто не караулил. Теперь дело было за следопытами: они должны были проникнуть в город и открыть нам ворота. 3 отряда следопытов взобралось по лестницам на стены и спустилась вниз. Я и мои люди ждали затаив дыхание. Ожидание было томительным. У меня даже вспотел лоб. Но вот, ворота едва слышно скрипнули и отворились. В лунном свете луны я видел довольные лица следопытов. Наши отряды вошли в город. Мы шли аккуратно, стараясь не наделать шуму. Но вот один солдат споткнулся о камень и с грохотом повалился на землю. Тут же городишка наполнился криками: краснокожие, которые всегда спят очень чутко, вскочили и бросились в атаку. Дальнейшие события были неописуемые. Можно сказать одно: это было кровавое месиво. Трудно было разобрать, где свой, а где чужой. Головы летели направо и налево. Бой продолжался до рассвета. Когда взошло солнце, стало ясно, что мы смогли одержать поеду. Около 500 наших солдат были убиты, а потери врага не поддавались счёту. Через несколько часов мы собрались на военный совет, где было решено оставить большую часть войск здесь, а остальные силы бросить на захват последнего вражеского поселения.  
К нашему большому удивлению к вечеру из Нового Орлеана к нам пришла армия из 1000 человек под командованием самого Д.В. Это пополнение дало нам возможность, не опасаясь за новозавоёванное поселение идти в следующий поход. 3 сентября 1787 года мы взяли последнее поселение врага. Гуроны признали своё тотальное поражение и капитулировали. Мы разрешили им идти на все четыре стороны, предварительно сложив оружие. Такая малая горстка краснокожих не представляла никакой угрозы.
Так закончился эта война. Она унесла немало жизней, но мы в очередной раз доказали, что США стало отважной и независимой страной.

ВОЙНА С ИСПАНЦАМИ
Было утро 16 октября 1788 года. Я ехал с ревизией к министру военных дел. На дворе стояла золотая осень. Всё вокруг было усыпано опавшими листьями. Природа была неописуема и красива. Моё настроение было весёлое и бодрое: последний год наша страна провела бес кровопролитных войн. Хрустя по гравию, карета подъехала к крыльцу и остановилась. Я отворил дверцу и спустился на землю. Вдохнув свежий осенний воздух, я направился внутрь здания.
Уже на пороге меня встретил министр Джозеф Сандерленд. Его озабоченный вид немного обеспокоил меня. Он попросил меня немедленно подняться к нему в кабинет. Поднявшись, он сразу преступил к делу. Он сообщил мне, что Испания предъявила нашему государству ноту протеста в связи с тем, как они уверяют, что мы не отдали им один из наших городов в обмен на ту помощь, которую они оказали нам в борьбе с деспотичной Британией. Признаться, я был крайне удивлён такому поворот дел. Во-первых, с момента войны прошло одно десятилетие. Во-вторых, мы отдали испанцам Флориду и около 50000 тысяч золотых. Так что их претензии мне показались дерзкими и необоснованными. Но нужно было принимать решительные действия, так как испанцы грозились взять наши земли силой, в том случае, если мы откажемся выполнить их требования. В первую очередь я приказал вызвать к нам в министерство одного из наших лучших дипломатов – Джона Грина. Ему были даны необходимые полномочия, бумаги и транспорт. Ему нужно было немедленно отправляться во Флориду к испанскому министру.

Воспоминания Джона Грина
За свою жизнь я сумел провести много блистательных дипломатических миссий. Объездив пол земного шара, я считал, что вполне способен уладить эту проблему. По приказу Д.В. меня отправили скорым кораблём во Флориду. Путешествие не заняло много времени: уже 25 октября наш корабль бросил якорь в порту Сент-Николар (во Флориде). Я тут же направился к испанскому министерству. Я был немного взволнован, но держал себя в руках. Меня приняли холодно, даже слегка враждебно. Я вошёл в кабинет и остановился. Напротив меня сидел в кресле толстоватый, угрюмый человек. На нём был чёрный парик. Его маленькие усики и мелкие свинячьи глаза вселяли отвращение. Но тем ней менее я не мог выражать своей неприязни и перешёл к делу.
Из нашего разговора я вынес несколько вещей: испанцы не хотели ничего понимать и наш договор не был для них важным. Они хотели заполучить с нас два города у восточного побережья и выплату в размере 100000 золотых. Оценив ситуацию, и поняв, что сейчас не время вступать в конфликты, я солгал, что правительство США готово пойти на все их требования. Но нам лишь нужно время, что бы составить дополнительный договор о передаче этих вещей под владение Испании. Он поверил мне и отпустил меня, сказав, что у меня есть три недели на выполнение обещанного. В противном случае Испания введёт на территорию США свои войска.
Я пулей летел назад на корабль. Уже следующим днём, пополнив запасы продовольствия, мы вышли в море. Я просил капитана торопиться, так как каждый день был на счету. Мы сумели за 6 дней дойти до Бостона. И так 4 ноября я уже докладывал Д.В. и Джозефу Сандерленду о результатах моей поездки.

Рассказ от первого лица
После доклада я понял, что нужно идти на Испанцев войной. Наш дипломат выиграл для нас время, но вечно испанцы ждать не будут. Был отдан приказ сформировать две больших армии по 4000 человек и подготовить флот с десантом. Делать всё это необходимо было в рекордные сроки т.к. дело не терпело отлагательств. Командующим сухопутными частями был назначен Том Лувуатье (француз, опытный солдат и хороший стратег). За морскую часть операции отвечал Хуан Рэдкасл. Через 2 недели всё было готово, и война началась. Официально мы её не объявляли, у нас было ещё несколько дней до назначенного срока. Я оставался в Бостоне, с целью собрать ещё одну армию и вместе с ней пойти вслед за своими солдатами.

Воспоминания Тома Лувуатье
Выдвигаясь в поход, мы хорошо изучили город по имевшимся у нас сведеньям. Город стоял двумя сторонами на море и двумя на сушу. С суши его защищали мощные стены. Со стороны моря стоял форт с крупнокалиберными орудиями. Нам пришлось бы штурмовать стену, в то время как десант с моря делал свою работу. Через неделю мы подошли к городу. Он стоял на возвышении на открытой местности, и заметить нас мог даже слепой. Мы видели, как на стенах забегали какие-то фигурки: было ясно, что нас не ждали, и мы появились достаточно неожиданно для врага. Мы вывели вперёд пушки и начали стрельбу. Нашей целью было обезвредить как можно больше вражеских орудий т.к. именно они мешали наступлению пехоты. У нас было около 30 орудий, у противника – где-то 27. Вскоре мы смогли вывести из строя несколько из них. Но в то же время у нас самих уже вышли из строя как минимум 3 пушки. Через полчаса ожесточённой перестрелки нам далось попасть в пороховой погреб, и большая часть стены взлетела на воздух. Дело было за малым. Мы начали наступать. Снайперы, притаившись в кустах, снимали оставшихся солдат со стены. Подойдя совсем близко, мы поставили лестницы и начали взбираться наверх. Оставшиеся враги отталкивали их, и некоторые наши солдаты погибли, но потери были не велики. Вскоре мы овладели стеной и начали зачищать город…

Воспоминания Хуана Рэдкасла
Наши корабли поймали лёгких бриз и продвигались достаточно быстро. Через несколько дней мы были уже недалеко от Флориды. Мы знали, что с одной стороны на холме у моря стоит форт с пушками. Изначально мы хотели попробовать зайти с другой стороны, но оказалось, что подойти близко к городу не удастся: с одной стороны было очень мелко, с другой же был этот пресловутый форт. Мы знали, что нас уже давно заметили. Действовать надо было решительно. Тогда я отдал приказ открыть огонь по форту. Мы использовали следующую тактику: когда орудия форта открывали по нам огонь, мы разворачивали корабли к нему носом, что бы повреждения были не такими серьёзными. Когда же пышки молчали и испанцы перезаряжали их, мы резко разворачивали корабли бортами и открывали сокрушительный огонь по вражескому бастиону. Испанцы вскоре поняли нашу хитроумную задумку, но тем ней менее продолжали нести потери. К сожалению, у нас так же пошло ко дну два корабля. К полудню десант смог высадиться недалеко от форта и к вечеру над укреплением взвился флаг США. Половину операции можно было считать выполненной.
На следующий день, рано утром, мы начали штурм города с моря и с суши. Корабли прикрывали десант, пока тот подбирался к городу. Наши ребята прихватили из форта несколько пушек, и теперь огонь по городу вёлся не только с моря, но и с суши. Испанцы не могли ничего нам противопоставить. От нашего индейского лазутчика, который находился в городе на протяжении последних недель, я узнал, что у генерала Лувуатье также всё было хорошо.

Воспоминания обоих солдат
Наши армии встретились через на следующий день, к вечеру. В городе оставались лишь единицы испанских солдат. Губернатор города направил нам письмо о капитуляции. Мы поставили ему свои условия, и ему не оставалось ничего, кроме как ответить согласием… Мы послали гонца в Бостон, что бы известить Д.В. о нашей решительной победе.

Рассказ от первого лица
Когда я узнал, что наши герои сумели побелить жадных испанцев, я чуть не упал от радости. Я наградил всех солдат, кто принимал участие в этой операции. Более Испания не зарилась на наши земли. И в очередной раз мы смогли доказать, что наша нация никому не будет подчиняться.

БОЛЬШАЯ ПРОГУЛКА
Рассказ от первого лица
В 1790 году во Франции разгорелась революция. Из-за этого все её протектораты и личные территории в новом свете лишились былой материальной и военной поддержки, и пришли в упадок. С приходом революции поменялся весь государственный строй Франции. Нам же это было на руку. Мы могли существенно расширить свои границы, перекупив у французов Луизиану и несколько других городов в северной Америке. Было известно, что сейчас французам как никогда нужны были деньги, и они бы, не задумываясь, продали нам свои колонии. Сейчас содержание городов нового света для них было непосильной задачей. В эту экспедицию отправились: Карл Стрентфилд, Бенджамин Монро и ещё несколько других, менее выдающихся людей.

Воспоминания от всех действующих лиц
Мы решили сыграть на их положении. 29 февраля 1790 года из США отбыл корабль с нашей делегацией. Он направлялся во Францию. Путешествие было неблизким и могло занять очень много времени.
Лишь 5 августа 1790 года мы вошли во Французскую гавань и встали на якорь. Нам приходилось впервые пребывать в стране, где полным ходом шла революция. В стране волнения достигли максимальной отметки. Кровопролитная борьба между правящей династией и революционерами. Пока ещё Бурбоны (правящая династия того времени) удерживали Париж, но долго это не могло продолжаться. Сторонников нового строя было значительно больше, а король Франции утратил доверие населения.
Нам предстояло добраться до Парижа, что оказалось почти невозможной задачей: повсюду шли вооружённые столкновения. Мы остановились в маленькой гостинице, где ещё было тихо. Расспросив хозяев, мы выяснили, как добраться до Парижа и поговорить с королём. Переодевшись в одежды, похожие на одеяния революционеров, мы, следующим днём двинулись в дорогу. Купив лошадей, мы во весь опор поскакали к городу. Дорога была не близкой.
По пути над нашими головами то и дело свистели пули. На некоторых заставах нас останавливали, что бы выяснить наши намеренья. Как бы то ни было, через три дня мы были у ворот Парижа. Была полночь, и вокруг было тихо. Окрикнув караульных, мы стали ждать. Вскоре на стенах беспокойно засуетились тёмные фигурки, и раздался голос, который спрашивал: кто мы, откуда мы, зачем пожаловали и т.д. Узнав всё, что было нужно, стража отворила нам ворота. Нам указали дорогу во дворец, и мы тот час же помчались в Лувр. Нас провели в покои короля, и, приказав нам ждать, стража удалилась.
Дожидаясь короля, мы советовались, как вести себя с его величеством и как начать с ним разговор. Никто из нас никогда не имел дело с особами такого ранга, и мы даже немного оробели, когда перед нами появился он. Надо сказать, что в наших фантазиях мы рисовали короля Франции высоким, толстоватым, грозным, в большой короне и мантии, спадающей на пол. Но вместо этого пред нами предстал худощавый человек в военном костюме, бес короны и мантии. Лицо его было озабоченным и печальным. Мешки под глазами явственно говорили о том, что сейчас для его величества наступили не лучшие времена.
Выполнив все нужные церемониальные обычая, мы были приглашены за стол и начали свою дискуссию. Наше предложение заинтересовало короля. Он поделился с нами своими планами: он хотел бежать из Франции, но для того что бы как-то существовать ему нужны были деньги. Из-за этого наше предложение было принято через десять минут. Мы договорились на том, что мы заплатим по 4 цента за акр земли в новом свете (достоверно, подчёркнуто в исторических справочниках). По нашим меркам это были ничтожные деньги, но монарху так не казалось. Тут же, на письменном столе деньги были пересчитаны и вручены, и договор о передаче был подписан и закреплён двумя печатями. На этом мы расстались.
Руководствуясь пословицей «бережёного - Бог бережёт», было принято решение тут же ехать обратно. Через два дня мы были на месте. Наш корабль показался нам таким милым, таким уютным, после всех ужасов французской революции. Пополнив провиант, и щёдро отблагодарив хозяев постоялого двора, мы отдали якоря, и вышли в открытое море. Прощаясь с хозяевами, мы узнали, что король Франции прошлой ночью предпринял попытку к бегству. Но далеко он не ушёл. Через несколько часов его перехватили революционеры. А уже сегодня утром он сложил голову на эшафоте. Признаться, нам было даже жаль этого человека. В сущности, он оказался не таким уж тираном, как его представляли оппозиционеры. Никто не виноват, что на его долю выпала такая плохая эпоха…
Через 4 месяца наш корабль вошёл в бухту около Бостона и встал на якорь. Д.В. встретил нас у причала. Мы все вместе отправились отметить столь успешное окончание мисси. Наша держава получила огромные территории…

Рассказ от первого лица
Я пошёл вместе со своими людьми в трактир и с удовольствием отметил нашу маленькую победу.
Вскоре мы ввели войска на новые территории и стали их полноправными хозяевами. Оставшиеся французы, было, попытались оказать сопротивление, но мы дали им понять, что договор дороже денег. А США никому не позволят оспаривать их законные права…

ПОКУШЕНИЕ
Шёл 1795 год. В нашей стране было более-менее всё благополучно. Уже достаточно большой промежуток времени США жила без войн и междоусобиц. Настала пора думать о социальных реформах и нововведениях т.к. во время войн никому не было дела до этого. И вот в очередной раз я шёл на собрание министров. Мне нужно было внести своим чиновникам на рассмотрение несколько важных бумаг. Я прошёл по коридору и остановился у массивной дубовой двери. Открыв её, я очутился в большом, богато отделанном зале. Там никого не было. Но я никого не ждал. Встреча была назначена на 11 часов утра, а было лишь 10 часов 30 минут. Мои министры никогда не приходили раньше назначенного времени, и я был спокоен. Меня никто бы не потревожил. Сев за стол, я разложил на столе свои документы и начал обдумывать свою речь, которую мне предстояло произнести перед чиновниками. Насчёт двух вещеё у меня не было никаких опасений и сомнений, но третья вещь не давала мне покоя. Погрузившись в размышления, я и не заметил, как пролетели эти 30 минут. Вскоре в зал вошли министры, и расселись вокруг моего стола в удобных креслах, покрытых бежевой тканью.
Они почтительно молчали, дожидаясь, пока я первый с ними заговорю. Помолчав, я начал свою речь. Прежде всего, я заговорил о реформе в наземных войсках.
«Господа» - начал я. «Наша страна пережила много войн, кровопролитных и жестоких. Тогда мы вышли победителями благодаря нашим отважным солдатам и талантливым полководцам. Но сейчас наша армия нуждается в реформировании. Условия быта ужасны, нужно бросить все усилия для улучшения этих условий. Я предлагаю вложить деньги на постройку новых казарм, закупку хорошего продовольствия и других, не менее важных вещей. Принято решение выделить 2 миллиона долларов на эти нужды»
Среди министров промчалось робкое возражение. Явно было видно, что они рассчитывали потратить вдвое меньше. Но в итоге всё было согласовано и утрясено.
«Теперь я хочу предложить вам следующие меры по социальному обустройству наших граждан. Налоги, которыми сейчас облагаются низшее сословие очень велики. Это не справедливо по отношению к нашему народу. Высшее сословие вообще не платит налогов. В этой связи я принял решение снять часть налогов с низшего сословия и перенести их на высшее»
Министры издали что-то вроде удивлённо-возмущенного бульканья и наперебой затараторили. Из их неразборчивых восклицаний я вынес только то, что моё предложение в корни никому не понравилось.
Тогда я сказал: «Это не обсуждается. Я принял решение. Моё слово последнее»
Теперь я приступил к самой болезненной части нашей дискуссии.
«Я принял решение о создании пакета документов, облегчающих жизнь рабам. Мы живём в цивилизованном обществе, господа, и не должны использовать людей в качестве животных»
Тут уж чиновники взбеленились. Поднялся жестокий спор. В итоге я смог одержать такую «побед», но на душе меня было не спокойно. Собрание разошлось, ворча и рассыпаясь проклятиями.
В тот вечер я собирался в оперу, в государственную обсерваторию. Это была первая постановка после войны. Как всегда, со мной пошли мои телохранители. Это были крепкие ребята, беззаветно мне преданные. Я сел в главной ложе рядом со мной мои друзья и коллеги. Телохранителей я оставил патрулировать здание оперы. После моего совещания с министрами меня было неспокойно на душе.

Воспоминание одного из телохранителей
Я пошёл в западное крыло здания. Повсюду был сумрак и ни одной души. Я дошёл почти до входа в боковую ложу, как вдруг увидел какую-то тень. Я затаился. Из двери вышел, крадучись, человек. В руках у него была плоская коробка. Он прошёл к боковой ложе. Там никого не было. Сидя на корточках, он раскрыл коробку: там было что-то блестящее и чёрное. Моё сердце замерло: мне было страшно подумать о намереньях этого человека. Не раздумывая, я выхватил нож и бросился на него. Он не ожидал такого поворота событий и едва спел увернуться. Наша борьба продолжалась в тишине. Он оказался сильным и ловким. Вскоре, я выронил свой нож. Сильным толчком я был отброшен к колонне. Я больно ударился об угол, в глазах у меня потемнело. Теряя сознание, я собрался с силами и кликнул своего напарника что было сил…

Воспоминание второго телохранителя
Возвращаясь к центральному входу, я услышал крик моего друга. Я ринулся туда, откуда доносился крик. Но, вскоре, я замедлил шаг, и стал красться осторожнее. Дойдя почти до конца западного крыла, я увидел своего напарника, лежавшего около колонны бес чувств. Услышав тихий шум, я обернулся: в боковой ложе стоял человек с винтовкой. Трудно передать то, что я ощутил. Но я понял: терять время было нельзя, и я ринулся на человека. Он увидел меня. Но не обернулся, а прицелился и выстрелил, когда я был в двух шагах от него. Он не успел приготовиться к защите, и, вскоре, лежал на полу с проткнутым горлом. Теперь я беспокоился лишь об одном: что сталось с Д.В.

Продолжение рассказа от первого лица
Я мирно сидел в ложе. В руках у меня был бинокль. Было удобно сквозь него смотреть на сцену. Тут действие как раз перенеслось к левому концу сцены. В этот самый миг я увидел, что на меня смотрело дуло винтовки. В долю секунды я нагнулся, и над моей головой просвистела пуля. Тут же поднялся шум. В здание были введены солдаты, всех допрашивали. Тут я увидел моего телохранителя. Он подошёл ко мне и сказал пару слов. Я подозвал десяток солдат и направился вслед за ним. Когда я увидел ту сцену, я многое осознал и понял. Раненого телохранителя увезли в госпиталь: я позаботился о том, чтобы ему предоставили лучшую палату. Той ночью я отдал несколько важных приказов. На следующий день нескольких чиновников из правительства повесили на центральной площади. Я был убеждён в справедливости своего решения. Мне вспомнились слова, которые сказал министр финансов, выходя с утреннего совещания: «Ах, тебе хочется реформ. Ладно, мы ещё посмотрим кто кого. Будут тебе реформы…»

ЭПИЛОГ
В 1799 году моё здоровье сильно пошатнулось: многолетние войны, походы, политическая нестабильность, борьба за выживание сделали своё дело. Я стал чаще болеть, реже выходить из дома и практически совсем отошёл от дел. Моё место в президентском кресле занял Джон Адамс – мой верный приемник и близкий друг. Я возлагал на него большие надежды, я знал, что этот человек сможет привести нашу страну к процветанию и будет достойным президентом. Я лишь исполнял роль советника, потому что Джон крайне нуждался в дельном совете, ведь он попал в совершенно новый для себя мир. До назначения он был министром юстиции и на новом поприще чувствовал себя пока что не слишком уверенно.
При вступлении в должность нового президента, был устроен пышный бал. Он проходил в роскошном зале: на стенах висели дорогие картины, в каминах пылал жаркий огонь, столы ломились от яств. Всё выглядело так умиротворяющее, что сердце радовалось. Играла тихая музыка. Сначала президент сказал свою речь, он говорил её так воодушевлённо, так искренне, что я окончательно убедился, что этот человек хороший приемник. В своей речи Джон рассказал о своих планах, о его будущей политике, о том, как он воспринимает тот долг, который он должен выполнить пред своим народом. Далее все приступили к трапезе. После все танцевали, и всем было весело. Бал продолжался до глубокой ночи и только к утру все начали расходиться.
С прошлого года я начал писать мемуары, которые хотел опубликовать. Я считал, что многим моим потомкам будет интересно узнать, как США пришла к процветанию, какие отважные подвиги совершали наши солдаты, как из маленькой мятежной шайки мы выросли в огромную страну, могущественную и независимую. А ведь так оно и было. Начиная с 1773 года, началась наша борьба, мы захватывали всё новые и новые территории, проводили важнейшие реформы. Когда война начиналась, у нас был лишь один город – Бостон, маленькая армия из неопытных солдат и небольшой флот. Но время шло, оно шло быстро. Сменились многие вещи. Теперь, в 1799 году, США включает около 30 областей. Появились крупные города, где кипит жизнь. Открылись новые порты, строятся новые галеоны, проводятся успешные реформы: наш народ процветает. Я смог сделать очень многое, и теперь с чистой совестью мог уйти на покой.
Я закончил завершающую часть своих мемуаров и закрыл толстую тетрадь: она была почти вся исписана. Теперь дело было за малым: нужно было отнести мои рукописи к переплётчику, уж он-то знает, как сделать хорошее оформление и переплёт.
Был осенний дождливый вечер. Я надел свой тёмно-синий камзол с золотыми вставками, взял с кресла шляпу из чёрного бархата и, захватив с собой трость из красного дерева с серебряным набалдашником, стал спускаться вниз по лестнице на первый этаж своего дома. Мой слуга Бенджамин учтиво поинтересовался, не нужно ли мне чего-нибудь и, получив отрицательный ответ, отправился хлопотать на счёт ужина.
Я вышел за порог и осмотрелся вокруг: повсюду стояла осень, листья пожелтели и падали с деревьев нескончаемым потоком. Мелкий дождь моросил и оставлял круги на лужах. Переплётчик жил недалеко от моего дома. Когда я вошёл к нему он с почтением снял шляпу и поклонился. Выслушав мою просьбу, он нарисовал мне карандашом эскиз оформления. Мне всё понравилось: он предлагал сделать книгу с обложкой из охристого цвета кожей, с золотым тиснением, а по углам вставить небольшие малахиты. Я согласился и не постоял за ценой. Он пообещал завершить работу через неделю. Я любезно распрощался с ним и вышел на улицу.
Стало темнеть: фонарщики начали зажигать свечи в фонарях и на лужи стал отбрасываться золотистый, немного таинственный свет. Я пошёл к своему дому. Войдя внутрь, я сразу почувствовал аромат хлеба и других продуктов. Раздевшись, я направился в гостиную, где мой слуга уже сервировал стол к ужину. На ужин у нас были перепела и бутылка хорошего вина. Я сытно поел и направился к себе наверх. Было уже поздно, и я хотел спать. Лёжа в постели, я закрыл глаза и погрузился в сон: моя совесть была спокойна и чиста: США стали великой страной…