"МАГЕЛЛАН" -  СТЕФАН ЦВЕЙГ
 
Рецензия internetwars.ru

СТЕФАН ЦВЕЙГ: "МАГЕЛЛАН"
© Рецензия Владимира Полковникова
© Мы публикуем только свои, оригинальные, авторские рецензии.
© На сайте представлены только те книги, авторские права на которые истекли

Беллетризированная биография «Магеллан. Человек и его деяние» вышла у Стефана Цвейга наиболее кинематографичной. Надо иметь литературный талант Цвейга, чтобы из разрозненных сухих исторических крупинок нарисовать такую драматическую картину. Что ни глава, то основа для полноценной серии какого-нибудь мощного сериала. Жаль только, что кинодеятелей всё больше привлекает всякая ерунда вроде драконов, маньяков-убийц да чего-нибудь потустороннего. А настоящие сюжеты нынче пускают по ветру.
А ведь так и стоит перед глазами начало фильма. 1522 год, Севилья. По улице пошатываясь бредет группа оборванных, заросших грязными волосами людей, покрытых броней грязи и чудовищным загаром. Все в шрама, босые с отсутствующим взглядом, истощенные – живые мертвецы. Они идут мимо замирающих и перешептывающихся прохожих, идут по направлению к собору.
«Кто это такие?» - шелестит по толпе. И тут кто-то знающий или догадавшийся пускает сенсационное объяснение: «Да это же моряки Магеллана, отправившиеся к островам пряностей». «Но где же их адмирал?»
- Эй, сеньоры, а где Магеллан?
Один из группы живых мертвецов оглядывается на вопрошающего и устало машет куда-то в сторону моря:
- Остался там. На том краю Земли.
Да, не дождаться нам такого кино. Никогда. Интересующимся остается лишь книга Стефана Цвейга «Магеллан. Человек и его деяние». Остается утешаться только тем, что книга действительно отличная.
Как и в прочих биографиях в «Магеллане» автор сосредотачивается на личности своего героя. Недостаток сведений им дополняется исходя из представления о характере Магеллана. Оправдан ли такой подход? В историческом, то есть научном исследовании, безусловно, нет. Но в полухудожественном произведении только он и возможен. Только так и получится создать образ человека, образ, наполненный содержанием, а не сухими цифрами, фактами да многоточиями.
Представленная уже у нас история Америго Веспуччи была написана после «Магеллана», но исторически итальянец предшествовал португальцу. Поэтому и мы пускаем рецензию на книгу «Магеллан. Человек и его деяние» после «Америго».

К истории Магеллана автор подходит издалека. Как он говорит, «в начале были пряности». Именно пряности и послужили мотивацией всех географических открытий. Генрих Мореплаватель организует поиски восточного пути в Индию и далее к островам пряностей. Испанцы под руководством Колумба, вдохновившись идеей о шарообразности Земли (решительно не могу поверить, что кто-то из европейцев или американцев сегодня всерьез верит в плоскую Землю – трудно уверовать в возможность существования такой степени идиотизма), ищут путь в Индию на западе. Вся первая глава посвящена предыстории, поискам пряностей, их обнаружению португальцами и последующему освоению.
Но португальцы идут на восток. Испанские поиски пути к вожделенным островам на западе упираются в лежащий словно бревно поперек океана грандиозный материк Америка. Вернее, даже две Америки. И довольные своим проворством португальцы потирают руки в предвкушении гигантских доходов, порождаемых их монополией на владение источником драгоценных растений. И всё было для них хорошо, покуда не завелась в их рядах крыса – Фернан де Магельаеш.
Стефану Цвейгу было бы слишком скучно просто вывести этого человека на историческую сцену уже в качестве задумавшего свой подвиг человека. Нет, писателю, знатоку человеческих душ хочется разобраться, как и почему Магеллан стал таким, каким он известен в истории – молчаливым, суровым, непреклонным и честным приверженцем одной идеи. Вот автор и рассматривает первое десятилетие португальских безобразий в Индийском океане. Дело в том, что молодой Магельаеш участвует в экспедиции Франсишку д'Алмейды, отправившейся завоевывать восток в 1505 году.
Как и полагается, конкретных сведений о действиях рядового матроса в хрониках сохранилось чрезвычайно мало. Автор компенсирует их недостаток общим описанием боевых действий и операций, в которых совершенно определенно принимал участие и будущий адмирал Магеллан. Это – праздник для любознательного читателя.
Ну а первое же конкретное описание подвига самого главного героя – участие в бою, спасение товарища – становится уже праздником для писателя, пытающегося из одного не совсем ясного эпизода вывести далеко идущие выводы о характере Магеллана. Объективных данных мало, но не будем цепляться к отличному автору. В конце концов, он создает не истину в последней инстанции, а правдоподобную версию. И еще раз подчеркнем, что его версия могла бы послужить идеальной базой для сценария очень крепкого исторического фильма.

Но вот прокуренный, просоленный и просмоленный Магельаеш возвращается в Португалию. Автор представляет его не огрубевшим на войне солдатом, а ободренным одной назойливой мыслью пытливым человеком. Вместо кабаков Магельаеш проводит время в канцелярии, в хранилище свитков, бумаг и отчетов о плаваниях к Америке. Он размышляет над поглотившим его вопросом: где пролив (paso) из Атлантического океана в тот, что ведет к островам пряностей с запада?
Мы не можем знать, каким в реальности был Магеллан тогда, насколько его образ, выписанный Цвейгом, близок к истинному. Не в этом суть художественной биографии. Если бы автора постоянно останавливала нехватка исторических источников, он написал бы коротенькую и скучную брошюрку. Но в ней не было бы ни человека Магеллана, ни его подвига.
Суровый, насупленный и неподкупный Магельаеш добивается королевской аудиенции. Он не просит, не умоляет, он предлагает свои услуги королю. Но что тому какой-то полунищий капитанишка? Король Португалии, ослепленный высокомерием совершает роковую ошибку и отвергает услуги Магельаеша.
Вообще, Цвейг страстно любит всё драматизировать. Он именно подчеркивает роковой характер ошибки, он проводит сравнение со случаем так же отвергнутого Колумба и проводит очевидную параллель: как раньше самодержцы отвергли путь в Америку, так и теперь они отвергают и теряют путь вокруг Земли.
Магеллан гордо откланивается и отъезжает в Испанию. Прихватив с собой тайну пролива, paso. Цвейг уделяет большое внимание вопросу об осведомленности Магеллана относительно наличия пролива из Атлантического океана в Тихий (тогда еще не «Тихий», а неизвестный). Непоколебимость капитана наталкивает на мысль, что он что-то такое знал, что-то почерпнул в архивах. И скорее всего, делает вывод Цвейг, это сведения об экспедиции, достигшей устья Ла-Платы. Именно ее картографы начала XVI века отождествляли с тем самым искомым paso. Но мало кто верил в его существование.
Однако Магеллан своей верой сумел зажечь огонек в глазах испанского короля. Отодвинутая от восточного пути к пряностям Испания с готовностью хватается за призрачную надежду обрести путь западный. Пряности! О, они возжигали алчность и готовность рисковать даже больше, чем на это способно заолото. Испанский король дает «добро».
И снова Цвейг упивается, разрисовывая добродетельного, строгого, деловитого Магеллана. Он тщательно готовит экспедицию, он непреклонно преодолевает любые сложности, он с крайней предусмотрительностью запасается всем необходимым. Складывается впечатление. Что если кто и мог бы добраться до островов, то только Магеллан.
Н забывает писатель и романтически драматической черты – отплывая в неизвестность, Магеллан оставляет в Испании молодую жену с парой крохотных детишек.