"ПОХОД В РОССИЮ" -  ФИЛИПП СЕГЮР
 
Рецензия internetwars.ru

ФИЛИПП СЕГЮР: "ПОХОД В РОССИЮ" 
© Рецензия Владимира Полковникова
© Мы публикуем только свои, оригинальные, авторские рецензии.
© На сайте представлены только те книги, авторские права на которые истекли

Если «утерявшие победы» фельдмаршалы Гитлера после войны чаще всего валили вину на своего шефа, то приближенные Наполеона напротив даже после катастрофы в России называли императора гением. Вслед за воспоминаниями обер-шталмейстера Армана Коленкура посмотрим на мемуары квартирьера Главного штаба Великой армии Филиппа Сегюра.
Филипп Поль де Сегюр (1780-1873) назвал книгу «Поход в Россию. Записки адъютанта императора Наполеона I». Подзаголовок одновременно верен и не верен. Да, адъютантом императора он был, но раньше. В походе 1812 года занимал уже вышеупомянутый пост.
Сегюры старый аристократический род. Отец Филиппа состоял посланником Луи XVI при дворе Екатерины II. Как и многие другие древние роды, Сегюры лишились всего при революции, и вновь обрели благодаря Наполеону. В том числе и поэтому Филипп был предан императору.
Если Коленкура как дипломата чрезвычайно занимает вопрос о причинах войны с Россией, о виновниках ее, то Сегюр как человек военный принимает войну как факт. «Я дерусь потому что дерусь». Предвоенная часть мемуаров мала и описывает в основном лишь внешние явления. Скорей, скорей к Неману!

Х. Фарбер дю Фор. На поле битвы на Москве-реке.

Сегюр типичный представитель армии, солдат. Его интересует только военная составляющая кампании. Но он не рядовой солдат, а генерал, штабист. И кампанию он пишет широко, не ограничиваясь только ставкой Наполеона.
Периодически Сегюр обращается к расписанию корпусов, к их расположению по фронту от Риги до Луцка. Вот тут, мол, корпус Макдональда, здесь Шварценберг с австрийцами, Удино, Виктор под Полоцком, там Даву гоняется за Багратионом, а Главные силы преследуют Барклая.
Упоминается Сегюром и достаточно малоизвестная у нас осада Бобруйска. Правда, только упоминается без каких-либо подробностей. А ведь это любопытно: полноценная крепость с крепким гарнизоном в самом тылу французской армии так и осталась непокоренной до конца кампании 1812 года.
Но основной фокус мемуаров Сегюра, конечно, на главных силах. Здесь встречаются все канонические моменты и эпизоды. Сильные дожди сразу после перехода французами границы, массовый падеж лошадей, бедность окрестных селений, неспособность их ни восстановить конский состав, ни прокормить огромную армию вторжения.
И непременное разочарование от вечного отступления русских. С какой радостью французы сцепились с арьергардом Барклая под Островно, как они ожидали вслед за этим генерального сражения. Но русские ушли в Смоленск.
Отступление Барклая профессиональный военный Сегюр описывает с уважением, если не с восторгом. Образцовое отступление. Ни одного отставшего, ни одного пленного, ни брошенной повозки или зарядного ящика – неизбежных признаков отступления других армий. Например, австрийской, прусской. Да тут напрашивается сравнение и с осенним отступлением самого Наполеона.

В.В. Верещагин. Бородино.

Истинный француз и поклонник Наполеона, Сегюр неизменно оценивает все боестолкновения как триумф французского оружия. Эпизоды, которые наша историография представляет героическими для русских, у Сегюра выглядят искусными действиями французской армии. Хоть Островно, хоть отступление дивизии Неверовского, хоть сражения за Смоленск или при Валутиной горе – кругом французы редкостные молодцы и всего чуть-чуть не додавили русских
А почему не додавили? Да это отдельные маршалы накосячили. Мюрат или Даву, король Жером или принц Богарнэ. Кажется, только Нея Сегюр уважает безоговорочно. Прочие же хороши под непосредственным руководством императора, а предоставленные сами себе тут же теряют половину скиллов.
«И вот нашли большое поле». Бородино, конечно, центральный боевой эпизод мемуаров Сегюра. Решительная ставка французов на сокрушительную победу. Что пошло не так? Сегюр принадлежит к тому клубу историков, которые относят неполноту удачи Наполеона на счет его болезни. Она отвлекала этого гения от решительного руководства. Не упорство русской армии, а насморк или что там у него.
Отдельно касается Сегюр вопроса о вводе в бой Старой гвардии. Он не порицает императора за то, что тот придержал свой резерв. Напротив, подмечает, что сохраненная при Бородино гвардия спасла Наполеона при отступлении. Именно она осадила русских под красным, на Березине. Израсходуй Наполеон гвардию под Бородино, с чем бы он остался?
Что до самого броска от Смоленска к Москве, Сегюр считает это самой большой ошибкой Наполеона в кампании. С таким слабым тыловым обеспечением, с ненадежными флангами забираться в пасть к русскому медведю славно, но безрассудно. И тут же следует: всё равно наполеон гений. Ну, подумаешь, чуть-чуть занесло, с кем не случается?

В.В. Верещагин. Привал.

Отступление Наполеона Сегюр описывает самыми мрачными красками, сцены выстраивает как можно драматичнее. Ничего более страшного с французской армией не происходило за всю историю.
Голодные, холодные, больные, потерявшие солдатский облик толпы беженцев окружали еще немногие сохранившие воинский вид подразделения. Русская зима это ужас какой-то. Жуть несусветная. Сегюр одновременно поражает своих парижских читателей и старается почтить память павших.
Здесь следуют подробные описания боев под Вязьмой, при Красном, на Березине. Разумеется, французы совершают чудеса храбрости, неизменно бьют русских. Только почему-то откатываются всё дальше на запад.
Мемуары Сегюра не только важный исторический источник по истории кампании 1812 года, они являются увлекательным военно-историческим описанием похода. Внятно написано, с яркими красками, со множеством боевых эпизодов. Ну а что до другого знака в оценках известных событий, так это взгляд с той стороны. Между прочим, важно посмотреть на явление со всех возможных точек зрения.