© На сайте представлены только те книги, авторские права на которые истекли

Книга Стефана Цвейга «Мария Стюарт» относится к жанру беллетризированных биографий. Что это означает? Фактически это жанр на стыке литературы и исторической науки. С одной стороны, автор следует строго в канве истории, не позволяет себе вольностей в стиле Дюма, не выстраивает сюжета, поскольку это сделала за него сама жизнь. С другой стороны, в определенных моментах, там, где строгий ученый, был бы ограничен документами, беллетрист может позволить себе что-то домыслить или выбрать одну из представляющихся возможностей. Таким образом, беллетризированная биография – это облегченная история, наука, очищенная от строгости, или литература, придерживающаяся фактов.
Выходец из семьи еврейских банкиров Стефан Цвейг (1881-1942), пожалуй, не изобретал этого жанра, но активно в нем поработал, оставив достаточно яркие следы. Бог его знает, писателя, по какому принципу он отбирал персонажей для своих трудов. Они не объединены чем-то общим, раскиданы по странам и эпохам. Но нам это и не надо знать. Важно другое. Каждая биография в изложении Цвейга становилась почти классической, куда более известной, чем строго научные жизнеописания. Скажем, лично я, в отношении Марии Стюарт, Марии-Антуанетты или Магеллана куда больше помню фактов, изложенных Цвейгом, чем вычитанного в научных книжках, в монографиях или учебниках.
Жизнь Марии Стюарт – прекрасная иллюстрация исторической аберрации. Зачастую некий персонаж оценивается только по какому-то конкретному эпизоду или этапу своей жизни. Допустим, он героически или трагически гибнет или совершает благородный поступок. И с большой долей вероятности восприятие данного персонажа широкой общественности будет диктоваться именно таким известным и светлым эпизодом. А всё остальное из его жизни, менее известное, менее благородное рискует быть объявлено вне закона или, как минимум, гнусной клеветой.
Например, никого не волнует, на скольких сотоварищей накатал доносы Мейерхольд. Благородным его почитателям застит глаза только финальный эпизод, конец его жизни, расстрел во время сталинских репрессий. Или вот куда более свежий пример – «Матильда» гражданина Учителя. Вернее, император Николай II. Для наиболее радикального крыла верующих имеет значение только факт его «мученической» смерти с последующей канонизацией. Соответственно, всё, что может опорочить новоявленного святого, объявляется клеветой и активной преследуется.
Впрочем, это совсем уж крайний случай общественного нездоровья. Слава богу, с Марией Стюарт у нас всё проще. Дело было давно, в XVI веке (ее современником является Иван Грозный). Произошло всё не у нас, а в Шотландии да Англии. Особых почитателей этой мадам в Росси, пожалуй, не сыскать. Да и просто трудно найти людей, хорошо представляющих себе ее жизнь. Но для интересующихся мы и рекомендуем книгу Стефана Цвейга «Мария Стюарт».

Раз уж автор взялся писать биографию, начинает он прямо с рождения маленькой принцессы, которая шести дней от роду уже стала королевой. Тут остается только посетовать, что Цвейг не откатил чуть подальше и не осветил поярче династические хитросплетения семейств Тюдоров и Стюартов. А ведь эта тема имеет огромное значение в жизни и даже смерти Марии Стюарт.
Если не вдаваться в подробности, как поступает автор книги, коротко проблема излагается так. Мария Стюарт – правнучка английского короля Генриха VII. Параллельно ей правившая в Англии королева Елизавета являлась внучкой того же самого короля. Но с происхождением у этой последней оказывается не всё чисто. Смотрели сериал «Тюдоры»? Ну тогда помните, что ее отец Генрих VIII отрубил голову ее матери Анне Болейн (известнейший сюжет из истории Тюдоров), а саму Елизавету объявил незаконнорожденной. Опа – и с этого места Мария Стюарт уже имеет прав на английский престо куда больше, чем ее тетка, тактично называемая в книжке и в переписке тогдашнего времени «сестрой».
Так вот, чем именно хорош жанр беллетризированной биографии – Стефан Цвейг, в отличие от авторов-историков, уделяет большое внимание психологии своей подопечной. Он, как автор не совсем научной работы, имеет право на предположения относительно характера Марии, он старается построить живописный и достоверный портрет Марии. Мог ли он где-то и в чем-то не угадать? Конечно. Но, по крайней мере, его реконструкция убедительна и непротиворечива.
Соответственно Цвейг много размышляет о разнице в характерах двух главных противниц – Марии и Елизаветы. Первая молода, порывиста, неспособна мыслить стратегически, неспособна громоздить планы, она никак не относится к категории политиков-реалистов, слишком часто идет на поводу чувств. Вторая более сдержана, опытна, холодна в политике, способна порой придушить в себе женщину, чтобы та не мешала принимать решения и строить планы. Первая открыта, вторая коварна. Первая притягивает людей своим обаянием, вторая тонким расчетом.
И так далее и тому подобное. Такое противопоставление значительно оживляет историю. А так подробно и обоснованно выписанные характеры могут послужить опорой для крепкого и исторически достоверного романа или фильма. Жаль только, кинодеятели редко обращаются к хорошим книжкам, потому и фильмы у них часто выходят неважнецкие.
Марию Стюарт обычно воспринимают по последнему отрезку ее жизни. То есть по жизни в заточении, в качестве пленницы у королевы Елизаветы. И конечно по ее финалу – казни. А потому и видят ее больше фигурой трагичной, заслуживающей исключительного сочувствия. Такова аберрация исторической традиции.
Стефан Цвейг вполне осознавал этот феномен. Тем решительнее он расправился со светлым образом прекрасной плененной королевы, подобнейшим образом рассмотрев более ранний этап ее жизни. А именно время фактического правления в Шотландии. Вот применительно к нему автору и пригождается тщательно отреставрированный характер героини, портрет, позволяющий трактовать и объяснять многие ее поступки.

И поступки, надо сказать, не самые благочестивые. Да и с патриотизмом у Марии было неважнецки. Так что если кто-то из нынешних шотландцев поднимает ее на флаг как символ борьбы Шотландии против Англии, эти люди не сильны в истории. Да плевать она, королева, хотела на эту вшивую и нищую страну пастухов и баранов. Что ей, бывшей королеве Франции (кстати, первым браком была замужем за братом той самой королевы Марго – все они в Европе родня), эта еще полудикая страна? Не более чем временная пристань, трамплин перед прыжком хотя бы на английский трон.
Да вот незадача – трон английский был немножко занят. Марию же всегда хватало только на половину поступка. Заявить права – да, но действовать дальше – нет. Елизавета же действовала, пачками скупая аристократов Шотландии.
Впрочем, какое-то время простота и прямолинейность Марии одерживала верх над хитроумными замыслами английской королевы. Та строит, строит конструкцию сложного замысла, а Мария – бах! – и одним решительным ударом всё рушит. Только вот как всегда у этой ветреницы не хватало сил или желания закрепить успех.
Хотя чему тут удивляться. Фактической королевой Шотландии Мария становится в неполные 19 лет и сразу же попадает в круговерть политических заговоров, организаторы и участники которых многократно опытнее этой девчонки.
Да вы сами задумайтесь и представьте. Вот вам сколько лет? Если примерно как Марии, легко оцените масштаб груза, свалившегося той на плечи. Но если вы заметно старше, то оцените это с еще большим основанием. Мне вот в два раза больше, но и сейчас взяться за управление этой феодальной вольницей… Уууу, тяжело. А что она, 19-летняя избалованная принцесса, могла, умела или хотя бы знала? Цвейг не забывает акцентировать внимание читателя на этих обстоятельствах.
Жизнь Марии Стюарт в книге выписана вполне добросовестно. Буквально вся. От рождения до смерти. Но два эпизода автор выделяет явным образом. Первый – убийство второго мужа королевы. Разумеется, тоже короля и, кстати, такого же правнука Генриха VII, «четвертого в очереди на английский престол». Вот тут, надо понимать, и есть центральное место, которое почитатели Марии не могут принять – соучастие жены в убийстве мужа. Причем соучастие не стихийное, а тщательно спланированное. «Убийство, совершенное группой лиц по предварительному сговору». Стефан Цвейг непреклонен – Мария активно участвовала в заговоре и является по самые уши виновной.
Кроме того, она тут же выскочила замуж за главного убийцу. И этот необдуманный поступок, совершенный под наплывом чувств, и похоронил ее будущее, а позже привел на плаху. Хотя формальным поводом к казни (и это второй центральный эпизод книги) послужило участие в заговоре против жизни королевы Елизаветы. Впрочем, в заговор ее втянули «спецслужбы» английской королевы. Дожившая до сорока лет, но по-прежнему ветреная и неопытная в политике Мария легко попалась на крючок. И здесь Цвейг (как и почитатели королевы) ей сочувствует. Впрочем, не преминув нравоучительно заметить, что такой конец стал закономерным следствием характера шотландской королевы. Сцена казни приведена цитатой ниже. Почитайте, любопытно.
А под самый занавес нашей рецензии хочется вспомнить довольно неплохой фильм «Заговор против короны» 2004 года. Там хорошо показаны события первого этапа жизни Марии, ее жизни до пленения королевой Елизаветой. Если лень читать хорошую книжку, можно посмотреть хорошее кино.

Цитата:

А теперь ей осталось немногое: уронить голову на колоду, которую она обвивает руками, как возлюбленная загробного жениха. До последней минуты верна Мария Стюарт королевскому величию. Ни в одном движении, ни в одном слове ее не проглядывает страх. Дочь Тюдоров, Стюартов и Гизов приготовилась достойно умереть. Но что значит все человеческое достоинство и все наследованное и благоприобретенное самообладание перед лицом того чудовищного, что неотъемлемо от всякого убийства! Никогда – и в этом лгут все книги и реляции – казнь человеческого существа не может представлять собой чего-то романтически чистого и возвышенного. Смерть под секирой палача остается в любом случае страшным, омерзительным зрелищем, гнусной бойней. Сперва палач дал промах; первый его удар пришелся не по шее, а глухо стукнул по затылку – сдавленное хрипение, глухие стоны вырываются у страдалицы. Второй удар глубоко рассек шею, фонтаном брызнула кровь. И только третий удар отделил голову от туловища. И еще одна страшная подробность: когда палач хватает голову за волосы, чтобы показать ее зрителям, рука его удерживает только парик. Голова вываливается и, вся в крови, с грохотом, точно кегельный тиар, катится по деревянному настилу. Когда же палач вторично наклоняется и высоко ее поднимает, все глядят в оцепенении: перед ними призрачное видение – стриженая седая голова старой женщины. На минуту ужас сковывает зрителей, все затаили дыхание, никто не проронит ни слова. И только попик из Питерсбороу, наконец опомнившись, хрипло восклицает: «Да здравствует королева!»
Недвижным, мутным взором смотрит незнакомая восковая голова на дворян, которые, случись жребию вынуться иначе, были бы ей покорнейшими слугами и примерными подданными. Еще с четверть часа конвульсивно вздрагивают губы, нечеловеческим усилием подавившие страх земной твари; скрежещут стиснутые зубы. Щадя чувства зрителей, на обезглавленное тело и на голову Медузы поспешно набрасывают черное сукно.

(Цитируется по: "Мария Стюарт"- Стефан Цвейг)