Русская пехота


Собственно, к книге. Она построена по принципу перемежения минимума военной информации с очень подробными дипломатическими маневрами. нам лишь схематически наметят контуры поражения русских в Восточной Пруссии, сражения на Марне, операций в Польше, великого отступления русской армии и так далее. Так что если вы хотите узнать обоях побольше, придется обратиться к другим книгам на нашей полке. благо, их хватает. Но вот дипломатические телодвижения, бывшие следствием этих сражений или эффект для русской экономики от закрытия Проливов - это в "Забытой трагедии" Уткина дано подробнейшим образом.
Основную проблему России он видит в относительной слабости европеизированной прослойки русского общества на фоне огромной серой инертной массы и общей вялости экономики. Не выдержали они испытания тяжелой войной. Уткин задается вопросом: почему Россия не выдержала, а куда больше напрягшаяся Франция не имела таких потрясений? Вопрос в целях войны и готовности населения жертвовать во имя их достижения.
Перед Францией, во-первых, стояла цель, культивировавшаяся в обществе больше сорока лет - возврат Эльзаса и Лотарингии, отторгнутых в 1871 г. Во-вторых, казалось, что речь вообще идет о самом существовании Франции как самостоятельной крупной державы. А вот у России до 1915 г цели, вообще говоря, отсутствовали. Но и после того, как западные державы признали наши права на Проливы, легче не стало. Для девяти десятых населения империи Проливы, Босфор, Дарданеллы, Стамбул оставались не более, чем непонятными словами. Класть за них животы или просто переносить лишения основная масса не собиралась. Вообще странно, что Россия так напрягая силы продержалась три года, практически не имея цели.

А.Ф. Керенский


Большое место уделено поискам возможностей заключения сепаратного мира между Центральными державами и Россией. И, что еще интереснее, условиям этого мира. Чем слабее становилась Россия, тем менее выгодным для нее ожидался мир. Если сначала речь шла лишь о том, чтобы просто высадить русских из войны и приковать их к себе экономически, то позже германские империалисты принялись задумываться о расчленении восточного монстра.
Тут-то и вылезает идея "жизненного пространства", обычно связываемая с Гитлером. Да ничего подобного, Гитлер - лишь носитель этой бациллы, но не ее родоначальник. Идея колонизации восточных пространств зародилась куда раньше. Равно как и мысли о германизации Прибалтики, создания украинского народа почти с нуля, захвата Крыма и Кавказа. Ничто не ново в XX веке под луной. А если вчитываться придирчиво, то многое можно спроецировать и на сегодняшние международные отношения.
Но при всем этом, на наш взгляд, наиболее интересна та часть книги, в которой описываются взаимоотношения западных держав, Германии и России после Февральской революции. Здесь же фактически опровергается случайность Февральского переворота. Многочисленные цитаты, относящиеся к зиме 1916/17 гг показывают, что революции ждали все умные люди, главным образом, западные дипломаты, проживавшие в Петрограде.
Те же самые дипломаты не уставали указывать Керенскому на опасность левых радикалов - большевиков, меньшевиков и эсеров. Но тот лишь отмахивался, уверяя, что как только большевики дадут ему повод, он их сметет. В итоге они смели его при первом же поводе 7 ноября 1917 года. Во многом виноватыми в этом исходе Уткин считает Лондон и Париж, запретившие Временному правительству заключить мир с немцами. Они просто боялись переброски германских сил на Западный фронт и, спасая себя, погубили последнее российское правительство, идущее по пути союза с ними.
Но и здесь книга не обрывается. Несмотря на радикализм большевиков, не все западные державы плюнули на них сразу. Дольше всех пытались выстроить отношения с Лениным и Троцким американцы. Не из альтруизма, конечно, а подсовывая под себя рынок страны со 180-миллионным населением. И ведь что интересно, большевики вопреки своей риторике некоторое время вроде бы колебались и даже запрашивали вооруженную помощь Антанты, обещая отвергнуть условия Брестского мира и восстановить Восточный фронт. Однако летом 1918 года кризис на фронте был преодолен, Германия уверенно покатилась к поражению, а западные державы и Россия пошли в разные стороны, объявляя себя взаимными непримиримыми врагами.
В эпилоге чувствуется осторожный оптимизм по поводу восстановления прозападного курса России в 1990-х годах и надежда на то, что мы не свернем. Но 2000-е годы заставляют нас самих задуматься: а в качестве кого мы нужны Западу? Как "партнеры" или третируемые "шестерки"?

Советская делегация на переговорах в Брест-Литовске


Цитата:

К концу 1917 г. союз России с Западом был уже практически невозможен не только в свете социальной революции в России. Запад, Россия, равно как и Центральные державы претерпели внутреннюю поляризацию, делавшую международные союзы зависимыми от нового расклада сил в воюющих странах. Чиновник американского государственного департамента Филипс выделил три лагеря в воюющих странах: Империалистические круги, стоящие за продолжение противоборства между государствами, выступают за возвеличение собственной страны безотносительно к благосостоянию других государств. Они враждебны всем попыткам создать такую международную организацию, как Лига Наций. Фон Тирпиц, Гертлинг, Радиславов, Соннино и Тераучи являются типичными империалистами.
Либералы-националисты настаивают на том, что каждая нация имеет право считаться конечной величиной. Они поэтому надеются установить наднациональную власть над народами. Президент Вильсон, полковник Хауз, Артур Гендерсон, Альбер Тома и Шейдеман являются ведущими либералами мира.
Социальные революционеры являются открытыми интернационалистами. Они не беспокоятся об этой войне — их внимание обращено на классовую войну» которая за ней следует. Их видение будущего содержит мир, в котором национальные линии стираются и где правит международный пролетариат. Типичными социальными революционерами являются Ленин, Троцкий, группа Аванти в Италии, группа Спартак в Германии, Индустриальные рабочие мира в Соединенных Штатах»

(Цитируется по: "Забытая трагедия. Россия в первой мировой войне"- Анатолий Уткин)