© На сайте представлены только те книги, авторские права на которые истекли

Евгений Викторович Тарле, о работах которого мы уже много говорили, на рубеже 1940-50-х годов выпустил цикл из относительно небольших книг. Цикл посвящен боевым действиям русского флота у средиземноморских берегов Турции (Османской империи). Первой в этом ряду идет книжка «Чесменский бой и первая русская экспедиция в Архипелаг (1769-1774)». С нее мы и начнем обзор всей серии.
Название четко очерчивает как тематику в общем, так и хронологию описываемых событий. Если простые любители истории и знают о самом Чесменском сражении (1770), то события ему предшествовавшие и за ним последовавшие как-то скрыты от наших глаз во вроде бы скучных хрониках. Честь и хвала академику Тарле, не поленившемуся вытащить на свет божий события всех пяти лет. И сделавшего это во вполне приемлемой для рядовых читателей форме.
Как это водится в работах Тарле, с первых же страниц автор уделяет повышенное внимание международной обстановке. Ведь русской эскадре из Балтики в Средиземное море пришлось идти близ берегов ряда стран – Дании, Голландии, Англии, Франции, Испании, Португалии. И не со всеми из них отношения у России были радужными.
В частности, с Францией Россия тогда находилась, что называется, на ножах. Ведь это фактически французы толкнули Османскую империю на войну против России. Это французы подзуживали польских конфедератов против политики прорусского правительства. Это французы послали свою военную миссию в Польшу (да-да, задолго до войны 1920 года –традиция-то оказалась старой). И имея гораздо более впечатляющий флот, они же вполне могли не пропустить эскадру Спиридова (и последующие к ней подкрепления) до Средиземного моря.
Но тут в дело включилась русская дипломатия, использовавшая англо-французские противоречия. Не так давно кончилась Семилетняя война, в которой англичане отбили у французов Канаду. Вот-вот должна была вспыхнуть война в американских колониях, где французы активно поддерживают инсургентов. Короче, противоречий между двумя хищниками накопилось изрядно, и напакостить друг другу они всегда готовы. Вот англичане и напакостили, пригрозив французам и их союзникам испанцам. Дескать, не пропустите русских, будете иметь дело и с ними, и с нами. А соединенные силы русского и английского флотов – это вам не одна слабенькая (по европейским меркам) русская эскадра. Пришлось пропустить.

Да, в очень многих книгах можно найти описание Чесменского боя. Кое в каких встречаются упоминания о событиях предшествовавших бою и следовавших за ним, но такого анализа международной обстановки мне, признаться, еще не попадалось.
Да! По поводу английского влияния Тарле не забывает упомянуть и вербовку английских офицеров и матросов в русский флот. Она, конечно, не имела грандиозного масштаба, но как минимум один флагман адмиральского чина (Джон Эльфинстон) принимал участие как в экспедиции в целом, так и в Чесменском бою в частности.
Впрочем, по Европе ползли слухи о едва ли не полном и тотальном составе русской эскадры из иностранных моряков. Да уж, довели преемники Петра I флот до такой репутации, будто русские вообще ничего собой не представляют в море. Тем разительнее произведенный двойной победой эффект – бой в Хиосском проливе и Чесменское сражение завершились полным и тотальным истреблением одного флота другим, победой с чистым счетом. И что бы там кто ни говорил, а моряки при Чесме действовали русские – от главкома Орлова и фактического командующего Спиридова до лейтенанта Ильина (отличившегося на брандере).
Кстати, еще немного об иностранцах. Тарле уделяет повышенное внимание отношениям флагманов-иностранцев и главнокомандующего Алексея Орлова. Третьей в Средиземное море приходит эскадра датчанина на русской службе Арфа. Этот адмирал не уловил течений, не понял, откуда при русском дворе ветры дуют и что собой представляет суровый русский мужик Орлов. «Сам захотел царствовати всем володети». Тут и кончилось его командование, а матушке-царице полетело письмо холопишки ее Алешки Григорьева сына Орлова. Дескать, ты там у себя, матушка, в Питере, как хошь, а нам сюда иностранцев более не шли – дурни они, но больно много о себе мыслят.
К иностранцам же на русской службе можно отнести и греков, подымавшихся Россией на бунт против Османской империи. Особо добрых слов сии южные уроженцы не удостаиваются. Там, где русские шестьюстами бойцами берут крепости, они и шестью тысячами убегают от турок. В итоге нигде на материковом побережье русским закрепиться не удалось – своих сухопутных сил страшно мало, а греки оказались крайне ненадежны. И даже использовать их как сырьевую базу, как источник продовольствия для эскадры не удалось. Ибо суть нищие и сами живут впроголодь. Пришлось Орлову и Спиридову брать их на свой скудный кошт.
Так что не оставалось ничего другого, как рассчитывать только на себя. Вдали от базы, без возможности получить подкрепления в живой или материальной силе, без излишка боеприпасов, без доков и килевания, на относительно плохих кораблях.

И вот эта эскадра сначала наводит бурного шороху по югу Греции. Да такого шороху, что султан оттягивает силы от дунайской армии. Ведь ему требуется прикрыть широченное побережье. Никто не знает, в какой точке русские ударят в следующий раз. Так что одним этим, то есть своим существованием в Архипелаге, русский флот оказывал помощь сухопутному фронту в Молдавии и Валахии.
Но ведь он еще и припечатал крепкими победами турецкий флот. Разумеется, у Тарле присутствует описание и боя в Хиосском проливе, и самой Чесменской баталии. Полное истребление сильнейшего флота слабейшим. Да еще при том, что сильнейший опирался на береговые батареи. Как ни раскладывай, а Чесма – это действительно повод для национальной гордости. Едва ли не высшая точка славы русского флота. И была бы высшей, не побей позже Ушаков и Сенявин турок еще многократно. В общем, первая экспедиция в Архипелаг знаменует собой начало золотого века русского флота.
Ахнула и Европа, которая никак не ожидала ни просто победы, ни тем более такой разгромной. То-то, поди, во Франции грызли ногти, кусали локти, кулаки и прочие части тела. Рухнули их расчеты на победу Турции, на ослабление давления России на Польшу. Да хуже того – претерпела значительные убытки их восточная торговля. Этим международным и экономическим аспектам результатов чесменской победы Тарле опять же уделяет значительное внимание.
Простецки настроенные читатели могут задаться справедливым вопросом: если в 1770 году были одержаны все самые значимые победы той войны (как на море, так и на суше), то почему война длилась до 1774 года? И что, длилась она в полной тишине что ли?
Длидась она так долго потому, что победы хоть и блестящие, но отнюдь не решающие. До Стамбула ни Орлову, ни Румянцеву было не дотянуться. Опять же по итогам войны мы хотели, главным образом, Крым, но победы воздействовали не на него. Пришлось еще повозиться с Крымом. Кроме того, ход боевых действий часто и надолго прерывался мирными конференциями.
Что до тишины, то это, конечно, не так. Какая уж там тишина? И по Дунаю еще воевали, и на Кавказе, и Крым брали. Ну а в Архипелаге турки в 1772 году попытались перехватить инициативу, собрать флот и нанести нам внезапный удар. Тарле описывает еще два морских сражения, завершившиеся победой русский сил. Об этих сражениях не пишется в подавляющем большинстве военных книг. Так что даже если вы хорошо знаете Чесму, Тарле способен и вас научить кое-чему новенькому.

Цитата:

«Европа» в первом часу ночи приблизилась к турецкому флоту и начала артиллерийскую перестрелку. «Европа» должна была отвечать и флоту и береговой батарее, что она и делала некоторое время с полным успехом одна, но уже в течение приблизительно получаса к ней на подмогу подошли «Ростислав», затем «Не тронь меня» и два фрегата. Эти четыре судна окончательно заперли выход из бухты и вместе с тем в огромной степени усилили огонь «Европы» по флоту и по берегу. А во втором часу ночи постепенно к месту артиллерийского боя подтянулся и весь русский линейный флот. Во втором часу ночи, в разгар сражения, русский бомбардирский корабль очень удачно поджег турецкий корабль, на котором обрушилась его собственная пылающая грот-стеньга. И в этот момент Грейг дал приказ брандерам выступить.
Начало действий отряда брандеров было неудачно. Капитан-лейтенант Дугдэль на всех парусах шел к турецкому линейному кораблю, с которым хотел сцепиться и поджечь его, но ему не пришлось добраться до цели: две турецкие галеры встретили его по пути и напали на него. Дугдэль поджег немедленно свой брандер, а сам выбросился вместе с командой за борт, и они вплавь достигли русской шлюпки. Горящий брандер затонул. Вторым после брандера Дугдэля шел брандер Мекензи. Этому брандеру удалось, правда, дойти до цели, но его действия были бесполезны, потому что корабль, с которым он сцепился, уже горел, зажженный искрами и горящими головешками с соседнего пылающего турецкого корабля. Третьим брандером командовал блестящий моряк, храбрец, лейтенант Ильин.
Когда русские брандеры стали приближаться к турецкому флоту, то, по признанию самого Гассана-паши (рассказавшего это барону Тотту), турки убеждены были сначала, что это русские перебежчики, идущие добровольно сдаваться. И турки «молились о благополучном прибытии (русских судов - Е. Т.), в то же время твердо решив заковать в кандалы (русский - Е. Т.) экипаж и уже предвкушая удовольствие повести их с триумфом в Константинополь»40.
Эта курьезная, нелепая ошибка помогла командирам двух брандеров, Ильину и Мекензи, превосходно выполнить свое дело.
Ильин подошел к турецкому кораблю, еще совершенно целому, приткнулся к нему бортом и зажег его.
Четвертому брандеру (князя Гагарина) тоже не нашлось уже работы (как и брандеру Мекензи); турецкий флот пылал уже почти весь, подожженный русскими снарядами с судов.
Пожар в течение последнего часа боя, то есть после двух часов ночи, быстро пожирал один турецкий корабль за другим. Гассану не удалось вывести свои суда подальше от бушующего огня. К несчастью для турок, наступил вдруг полный штиль, и паруса бессильно повисли на реях. Флот турок погиб без остатка.

(Цитируется по: "Чесменский бой и первая русская экспедиция в Архипелаг (1769-1774)"- Евгений Викторович Тарле)