Автор - действующий офицер итальянской гвардии, состоял в окружении вице-короля Евгения, потому имел хорошую осведомленность обо всем, что творилось в штабе итальянской армии. А еще его высокий пост уберегал его от скоропостижной смерти на передовой, все же гвардию использовали как пожарную команду в сражении, а таких моментов было немного. На наше счастье, автор уцелел не только в битвах, очевидцем которых он стал, но и в отступлении из Москвы, унесшем жизни стольких солдат, что никакому сражению и не снилось. И теперь его записки стали достоянием общественности, а ведь могли бы запросто сгнить где-нибудь на берегах Днепра. И хотя о дальнейшей судьбе автора после окончания похода нам ничего неизвестно, все же его история не пропала. Лично для меня она показалась намного ценнее многих мемуаров звездных маститых генералов.
Почему? Много причин. Автор не писатель, а кадровый военный. Он сам так и признается нам - мол, простите за мой простой прямолинейны слог, что вижу, то и пишу. Возможно, в первой половине XIXвека стиль его Записок и вправду был далек от того изысканного, немного вычурного, излишне отягощенного и местами гротескного стиля, которым должно было обладать каждое литературное произведение, чтобы считаться достойным пера настоящего писателя. Но сейчас, по прошествии двух веков, его краткий, лаконичный стиль смотрится очень живо и на удивление современно. Есть некое изящество в этих небольших, метких зарисовках, снабженных только датой и привязкой к месту.
Такое изящество можно встретить у Шекспира, когда герои его пьес говорят друг с другом, но нигде нет описания ни внешности короля Лира, ни цвета волос Джульетты. И это, на мой взгляд, прекрасно, ведь каждый их видит так, как сам дляпонимает. Опять же - легко ставить в театре, снимать кино. Макбет может быть диковатым горцем в исполнении Фасбендера, а Гамлет - современным нам подростком, сыгранным ДиКаприо (или Евгением Мироновым, шикарные были спектакли!). То ли дело, например, Толстой со своими тщательно описанными персонажами! Вроде бы для нас человек старался, старательно все прорисовывал и выстраивал - а вот теперь смотришь очередную экранизацию и ловишь себя на мысли: нет, неправильная Наташа Ростова. Не такой был князь Андрей.
Так вот Цезарь Ложье оказался по стилю близок именно к Шекспиру. На протяжении всего повествования он называет имена и должности многих своих коллег, но ни одного ни разу не опишет не то что подробно - вообще ничего про них не скажет. Да, все эти образы вихрем пронесутся у нас перед глазами, мало кто запомнится. Зато при прочтении главы про московские пожары или переправу через ледяную реку по ненадежным мостам ты можешь сам представить себе любого из этих людей. Комичный толстяк или раненый доходяга, суровый и грозный в своей обреченности солдат или щеголь, не находящий себе места – каждый может стать тем, кем нам вздумается. Хотел ли автор добиться такого эффекта? Скорее всего это вышло совершенно случайно, ведь для него они были сослуживцами, которых он видит каждый день и ему не было нужды описывать очевидное. Опять же он не писатель, его Записки по своему характеру ближе к краткой хронологии событий, нежели к роману, а значит основное внимание уделено Событию, а не описанию лиц, принимающих в нем участие. Но вот если автор нарочно строил свое повествование так - то снимаю перед ним шляпу, получилось мощно.
И пусть во всей книге нет ни строчки описания Нея, Даву, Мюрата, Наполеона, Бертье и прочих великих людей французской армии, все равно ощущение остается сильное. Потому что понимаешь, что кем бы ни был человек, о котором идет речь, он всего лишь человек. То есть не титан, чья воля меняет историю и заставляет события происходить, а точно такой же человек, как и рядовой второй колонны велитского полка. Если хотите, то мы как бы смотрим на армию Наполеона с большого расстояния, и при таком масштабе понимаешь, что нет того величия, которое зачастую мы, находясь под впечатлением придуманного нами же трепета, этим людям приписываем.
Ну и чтобы уж совсем закончить со стилем - он безумно близок к модному ныне жанру дневника. Не Бриджит Джонс, а настоящего. Когда автор сам находится в гуще событий и каждый день описывает их. Так же лучше - сразу рассказывать увиденное, пока память не притупилась очередной политкорректностью, гордостью, стыдом, необходимостью кого-то или что-то выгородить. Как у Воннегута в его "Бойне № 5" - вы же будете писать о себе на войне, как о героях. А это не так, вы были детьми, напуганными и ничего не понимающими. Так вот Цезарь (или Чезаре, итальянец все же) как раз описал войну так, как увидел ее, притом сразу. Отлично вышло.

Кстати о войне. В большинстве книг про события 1812 года мы наверняка найдем вполне себе объемные описания того, когда какой полк в каком порядке куда выступил и с кем скрестил штыки. Конечно, это нужно, это история. Но вот когда такое читает человек, далекий от благоговения над данным периодом, то это навевает моментальную скуку. Грандиозная битва вырождается в перечень частей и фамилии их командиров. Эдакая текстовая стратегия. А хочется ж захватывающего голливудского блокбастера! И автор нам его дает в полной мере. Конечно, он тоже периодически упоминает номер полка и дивизии, а также то, куда кто в бою был направлен. Но это все делается так легко и непринужденно, что практически и не заметно. А вот все картины боя, представшие перед его глазами, как раз даны объемно. И тут будет все - и разрывы снарядов, и штыковые удары, и самоотверженные броски, и оторванные конечности, и кровавые борозды в плотных шеренгах от пролетающих ядер, и обугленные тела.
Пожалуй, не так уж много книг о войне, написанных кадровыми военными, которые так ярко и натуралистично рисуют масштабное сражение во всем его ужасе и хаосе. К тому же на удивление мало напускного пафоса или разговоров о Чести, Долге и Мужестве. Зато много дел, страшных дел, подтверждающих эти самые Честь, Долг и Мужество. Дела, а не слова. Здорово, спасибо автору, что не превратил описание бойни в очередное романтическое произведение. А еще все "прелести" войны показаны так просто, но так пугающе правдоподобно, что мороз по коже. Можно, конечно же, читать через три слова на четвертое, а потом обвинить автора в том, что ничего не понятно, когда и где такой-то корпус прошел. А можно неторопливо прочитать про то, как люди, доведенные до отчаяния, сходили с ума, под обстрелом строили понтонные переправы по грудь в ледяной воде, срывались с ледяных косогоров и разбивались насмерть, засыпали у разведенных огней и уже не просыпались. Одним словом - сильное впечатление оставляют эти Записки. Никакой наносной романтики и бравых будней, одна тяжелая служба и жуткие условия отступающей армии, веет ужасом. В целом - отличное антивоенное творение получилось, и если бы автор жил бы сейчас, то стал бы он модным и популярным.
Описывать сам ход событий, изложенных в Записках, смысла не вижу. Ну не мне ж, впервые читающему про события наполеоновских войн, в очередной раз пересказывать знатокам хронологию движения наполеоновской армии по России. И так все это прекрасно знают и помнят. Лучше расскажу про то, что автор подробно описывает такой мало кем рассматриваемый аспект, как взаимоотношения итальянцев и французов. Действительно, мы как-то часто забываем, что наполеоновская армия была тем еще пестрым сборищем со всей Европы. И если с французами все понятно, то вот наличие прочих национальных корпусов - вещь неоднозначная.
Представьте - вы только что покорили некую страну, разбив ее армию в кровопролитном сражении, затем сместили правящую династию и заменили своими маршалами. После чего тут же собрали под ружье несколько корпусов из покоренного народа и повели их в бой на своей стороне. Решение крайне опасное, ведь недавно покоренные запросто могут против вас свои же полки обратить, благо они собраны все вместе, а не размазаны по общему составу армии. Да и возможностей представится более чем достаточно. Но если прусские части со временем так и сделают (о чем автор ближе к концу книги намекнет), то от итальянцев мы такого не увидим.
Еще более странным выглядит то, что итальянцы (ну по крайней мере со слов автора) испытывают искренние дружеские чувства к французам и самоотверженно за них сражаются. Более того - достаточно ревностно следят за тем, чтобы их честь солдат не была попрана, а посему искренне расстраиваются, когда во время одного смотра император не обращает на них внимания. Старались вовсю, форму парадную одели, а он даже не посмотрел... А ведь итальянскому солдату надо было на удивление немного - простой улыбки, похвалы, одобрения.
И все эти проявления дружбы и преданности общему делу - на фоне порой пренебрежительного отношения высшего командования итальянской армии к своему же составу. Как едко замечает сам автор, "первый раз итальянцы вспомнили, что принц Евгений — не итальянец". Однако это не помешает итальянским корпусам сыграть весьма значимую роль при Бородино и Малоярославце, а также неоднократно становиться настоящей палочкой-выручалочкой для разваливающейся на глазах армии.