Николай Степанович Гумилев (1886-1921) знатокам или просто любителям литературы известен как русский поэт Серебряного века. Для менее искушенных в поэзии его имя можно связать с первой женой Анной Ахматовой или их сыном историком Львом Гумилевым, автором теории пассионарности. Жизнь Николая Гумилева очень хорошо освещена во множестве источников, насыщена событиями и мало относится к нашей теме. Поэтому мы отметим лишь его участие в первой мировой войне. Уже в августе 1914 года Гумилев записывается добровольцем в армию и попадает в кавалерию вольноопределяющимся, то есть привилегированным рядовым. Много участвует в боях, получает два Георгиевских креста, в начале 15-го повышается до унтера. Весной 1916-го года, наконец, производится в офицеры. По болезни получает длительный отпуск, потом училище, потом Салоникский фронт. Вернулся в Советскую Россию и в 19121-м году был расстрелян за контрреволюционную деятельность.
"Записки кавалериста" писались им непосредственно во время его службы, в 1915-1916 гг и печатались по главам в газете "Биржевые Ведомости". К сожалению, часть содержимого вырезала военная цензура, поэтому до сих пор эти места в тексте занимают длинные ряды точек. С другой стороны, "Записки кавалериста" Гумилева не более, чем просто заметки, зарисовки боевой жизни, выдержанные в бодром и патриотичном духе. Так что вымаранное, пожалуй, тоже не несло в себе каких-то откровений.

Фактически дух книги передает самый первый абзац, в котором сказано: "Мне, вольноопределяющемуся-охотнику одного из кавалерийских полков, работа нашей кавалерии представляется как ряд отдельных, вполне законченных задач, за которыми следует отдых, полный самых фантастических мечтаний о будущем. Если пехотинцы -- поденщики войны, выносящие на своих плечах всю ее тяжесть, то кавалеристы, -- это веселая странствующая артель, с песнями в несколько дней кончающая прежде длительную и трудную работу".
Как видимо легкомысленен сам автор, так легки и боевые картинки, им нарисованные. Здесь больше лихих атак с шашкой, чем трудной боевой работы. Гумилев в "Записках" больше разъезжает на коне да участвует в мелких стычках, чем анализирует ход боевых действий. Да он его и вовсе не анализирует. С одной стороны, ему, как рядовому даже фронт полка не виден, с другой, опять же цензура. Не всегда даже понятно, на каком фронте в данном случае находится наш герой.
Заметки Гумилева не соответствуют стереотипным представлениям о первой мировой войне. Тут нет ни окопов, ни траншей, ни безнадежных массовых атак на пулеметы. Русско-германский фронт образца 1914-15 гг не представляет собой непроницаемой стены колючей проволоки. Тут полное раздолье для кавалеристов. По крайней мере, по части разведки.
Что ни глава, то Гумилев в разъезде. Цели вылазок различные. То надо вообще обнаружить врага, то прочесать во-о-он тот лесок, то проверить хуторок. Бывает, что пошлют кавалеристов понаблюдать за атакой нашей пехоты и доложить о результатах начальству - вот оно, отсутствие телефонной связи.
И довольно часто напарываются наши кавалеристы на германцев или австрияков. Тут и в шашки схватываются, и пальбу устраивают. Поскольку "Записки" как следует прошерстила военная цензура, в боевых стычках чаще всего побеждают русские. Тем не менее, многие детали этих стычек не лишены интереса. Прочитать книгу можно хотя бы только ради них. Тем более, что она вообще не толстая и уделывается относительно быстро.

Цитата:

В центре кипел непрерывный штыковой бой, и немецкая артиллерия засыпала снарядами и наших и своих. На окраинах, где не было такой суматохи, происходили сцены прямо чудесного геройства. Немцы отбили два наших пулемета и торжественно повезли их к себе. Один наш унтер-офицер пулеметчик схватил две ручные бомбы и бросился им наперерез. Подбежал шагов на двадцать и крикнул: "Везите пулеметы обратно, или убью и вас и себя". Несколько немцев вскинули к плечу винтовки. Тогда он бросил бомбу, которая убила троих и поранила его самого. С окровавленным лицом он подскочил к врагам вплотную и, потрясая оставшейся бомбой, повторил свой приказ. На этот раз немцы послушались и повезли пулеметы в нашу сторону. А он шел за ними, выкликивая бессвязные ругательства и колотя немцев бомбой по спинам. Я встретил это странное шествие уже в пределах нашего расположения. Герой не позволял никому прикоснуться ни к пулеметам, ни к пленным, он вел их к своему командиру. Как в бреду, не глядя ни на кого, рассказывал он о своем подвиге: "Вижу, пулеметы тащут. Ну, думаю, сам пропаду, пулеметы верну. Одну бомбу бросил, другая вот. Пригодится. Жалко же пулеметы" ... и сейчас же опять принимался кричать на смертельно бледных немцев: "Ну, ну, иди, не задерживайся!"

(Цитируется по: "Записки кавалериста"- Николай Гумилев)