Ф.А. Рубо. Фрагмент панорамы "Бородинская битва"

В начале «Очерков Бородинского сражения» идет почти традиционное лермонтовское «мы долго молча отступали, досадно было, боя ждали». Все знают, что Лермонтов родился уже после войны, но почерпнуть настрой мог как раз из таких вот книг ветеранов. Глинка как раз и проводит мысль о нетерпеливом ожидании боя, об уверенности в его неизбежности при виде бородинской позиции.
Сами очерки стартуют 22 августа (напомню: сражение произошло 26-го, по старому стилю, конечно), когда авангард армии достигает той самой позиции. Глинка пытается живописать поля, перелески, леса, деревни, раскиданные меж оврагов, образуемых речками и ручьями. Тут как раз вспоминаются слова из того самого школьного учебника, когда солдаты размышляют о великом прошлом местности с такими названиями, как Война, Колоча, Стонец. Ха! Так и это ученые авторы, видать, передрали у Глинки. Ну мысль в мысль то же самое! Так вот и открываешь для себя источники выдумок авторов школьных учебников.
Но вернемся к «Очеркам». Поэт из Глинки, может быть, и неплохой, но боевую позицию лучше обрисовывать более строгим языком. А еще лучше отслеживать по карте. Он в общем-то правильно перечисляет корпуса и дивизии, но если вы плохо знаете историю войны 1812-го года в целом и Бородинское сражение в частности, вам без схемы будет нелегко уложить все в своей голове.
Еще одно замечание, прежде, чем мы перейдем к описанию самой битвы. Цифры. Глинка, и это показательно для XIX века, сильно противоречит ныне принятым численным оценкам войск и их потерь. Занижает общую численность нашей армии, завышает французскую. С потерями. само собой, тенденция обратная. Честно говоря, волосы на голове стают дыбом, когда читаешь: у русских 113 тыс. регулярных войск при 640 пушках (кстати, более менее верно), а у Наполеона 188 тысяч и 1000 (!!!) орудий. На самом деле сегодня принято считать не более 135 тысяч и заметно менее 600 орудий. Так что имейте ввиду.

Ф.А. Рубо. Фрагмент панорамы "Бородинская битва"


А вот в описании боя поэтический дар, скорее, благо. Простому человеку не передать одновременно ужаса и красоты смерти на поле Бородинском. Глинке (и нам) повезло, что он находился на относительно тихом правом фланге, а потому и не пострадал, смог передать виденное. С другой стороны, в подавляющем большинстве книг о Бородино правому флангу отводится ровно ноль процентов места. Всегда все крутится вокруг багратионовых флешей и батареи Раевского. Глинке же было бы весьма обидно такое отношение к его месту в бою, он описывает сражение и у себя на правом фланге.
Но тем не менее и он не может не сосредоточиться на левом крыле. Не по одному разу описывает Глинка одни и те же атаки, только, так сказать, с разных ракурсов. То с нашей стороны, то с французской, то с позиций одной дивизии, то с другой. Так что повторений тут масса, о чем оговаривается и сам автор. Гибель генерала за генералом, подвиги за подвигами. Да и прообразы лермонтовского полковника, который «рожден был хватом», и «Москва за нами» - все это в полной мере присутствует у Глинки. Не знаю, откуда Лермонтов черпал свое вдохновение, но не удивлюсь, если у Федора Николаевича.
Чего в книге нет, так это ненависти, неприязни к противнику. Правда, что ли, тогда господствовало рыцарское отношение к врагу? Не со стороны солдат, конечно, а офицеров. Да уж, видать, и вправду вся эта честь из фильмов типа «Гусарской баллады» не совсем выдумка нынешних поколений. Вот ведь вам живой свидетель - Федор Глинка, участник Бородинского сражения.

Ф.А. Рубо. Фрагмент панорамы "Бородинская битва"