"ПОЛТАВА. РАССКАЗ О ГИБЕЛИ ОДНОЙ АРМИИ" -  ПЕТЕР ЭНГЛУНД
 
Рецензия internetwars.ru

 ПЕТЕР ЭНГЛУНД: "ПОЛТАВА. РАССКАЗ О ГИБЕЛИ ОДНОЙ АРМИИ" 
© Рецензия Николая Тихонова
© Мы публикуем только свои, оригинальные, авторские рецензии.

С термином "русофобия" я впервые столкнулся, по иронии судьбы, именно применительно к Швеции. В мою бытность дипломником-магистрантом при одном из подразделений РАН старший коллега ездил на научную конференцию в Стокгольм. Являясь человеком с широким кругозором и отличным знанием английского, он использовал все свободное время там для знакомства с городом. Вернувшись, он, практически во первых строках, рассказал об отношении к России и русским. Слово, которое он употребил при этом в разговоре со мной, звучало как "русобоязнь". Я спросил:
- Это что-то вроде неприязни на национальной почве?
- Нет. Скорее схожее с нашим выражением "Англичанка гадит". Уж очень часто мы им вламывали.
Не знаю, насколько швед Петер Энглунд находится во власти подобных представлений, но его книга о Полтавской битве, в целом, произвела на меня очень положительное впечатление. Так сложилось, что большинство книг о войнах, которые встречались на моем жизненном пути, были написаны авторами, стоявшими на патриотических позициях, вроде Тарле или, совсем в детстве, Митяева. А взглянуть на противоположную точку зрения мне, в этом плане, всегда было жутко интересно.
Итак, книга "Полтава. Рассказ о гибели одной армии" очень подробно описывает события нескольких летних дней 1709 года, когда Россия одержала одну из наиболее значимых побед в своей истории, фактически начав в ней новую главу и заняв подобающее место на мировой арене.
С первых строк Энглунд довольно четко формулирует свое личное отношение к произошедшему. По его мнению, Полтавская битва положила конец феномену шведского великодержавия, что странным образом в перспективе пошло стране на пользу. Сфокусировавшись на внутренней политике, шведы сумели превратить страну в одно из наиболее привлекательных обществ в мире, не надрывая экономику в погоне за этим самым великодержавием и не эксплуатируя ради этого свое население.
Параллели с Россией здесь напрашиваются. Воздержусь от выводов, поскольку, мне кажется, что отношение к подобному вопросу должно быть вопросом личного выбора.

Вообще, в этом своем труде, Энглунд производит впечатление человека искреннего. Он сразу дает понять, что он швед и опирается, в основном, на шведские источники и мнения. Оговорка о том, что он надеется, что отдал должное и русской стороне, присутствует. Это "должное", видимо, должно было заключаться в том, чтобы не сдабривать свою работу откровенно националистическими и ангажированными утверждениями. Что ж, с моей точки зрения он с этим вполне справился. Мне, как русскому, не было неприятно читать эту книгу. Вкупе с тем, что работа, как я сказал выше, производит впечатление искренней, а не написанной с точки зрения какого-то реваншизма или политического заказа, она явно заслуживает нашего внимания.
Кратко, но довольно емко описано, почему началась эта война и как шведское войско с королем во главе оказалось на Украине. Энглунд не делает из Швеции жертву варварской агрессии. Сейчас вообще модно в любом случае строить из себя невинно обиженных. Во вполне нейтральном тоне Энглунд рассказывает о корнях того конфликта, состоящих, по его мнению в том, что Швеция в предыдущие годы здорово расширила свою территорию за счет России, Дании и Польши, а, также, пыталась монополизировать Балтийское море. Рассмотрение боевых действий до Полтавской битвы носит такой же взвешенный характер. К моему удивлению, Энглунд не обошел вниманием даже такой традиционно неудобный для шведской историографии вопрос, как убийство русских пленных после сражения при Фрауштаде, и обращение с русскими пленными вообще. Здесь точка зрения Энглунда вполне согласуется с мнением большинства русских авторов, считающих, что в отношении к русским пленным, и пленным из остальных стран, был резкий контраст.
Не обойдена вниманием и тема партизанской войны и разорения территорий, на которых проходили кампании. Традиционно ответственность за подобные вещи очень любят возлагать на русскую армию. Действительно, Жолкиевский план предусматривал, что русские будут по возможности уничтожать провиант, отравлять колодцы и любыми иными способами создавать трудности в снабжении наступающей шведской армии. Однако, Энглунд пишет, что шведы должны, как минимум, разделить ответственность за разорение польских и белорусских земель, и именно против них крестьяне того края развязали короткую, но необычайно жестокую партизанскую войну. Он подробно описывает методы, которыми пользовались солдаты Карла XII, чтобы добыть для армии провиант в том небогатом краю.
Русским, впрочем, тоже здорово достается. О Жолкиевском плане сказана Энглундом замечательная фраза: "Это был грандиозный план спасения страны через ее уничтожение." В конечном счете именно эта стратегия остановила шведов в их продвижении на восток.

Дальше автор слегка потоптался на чьей-то самостийности. Когда со ситуация со снабжением стала совсем невыносимой, шведы решили пойти, по его словам, в обширную и плодородную южную провинцию России - Украину. Тамошний лидер Мазепа предложил шведам помощь оружием, войсками и провиантом. Но, вот, незадача... Русские, действуя в рамках все той же удушающей стратегии нанесли по шведской армии два удара, которые в долгосрочной перспективе можно назвать фатальными. Первый удар был нанесен в Батурине, где русские первыми добрались до огромных запасов, заботливо приготовленных для шведской армии. По поводу участи этих предателей Энглунд даже не сокрушается. Гораздо больше горечи видно в его повествовании в кратком сообщении о Битве при Лесной, которое он завершает полной мрачного бессилия фразой: "Русские праздновали то, что случилось, как свою большую победу."
Завершает эту часть книги пара фраз о тех бедствиях, которые обрушились на шведскую армию необычайно холодной зимой во враждебном, несмотря на обещания Мазепы, краю. После чего Энглунд приступает к главному - детальному описанию событий под Полтавой.
Особое место в этом описании вновь уделено проблемам со снабжением. К трудностям с продовольствием прибавляется еще и плохой порох. Мало того, что его тоже немного, так он еще и кошмарного качества. Энглунд подводит читателя к логичному выводу: перед Полтавской битвой шведы, осаждавшие Полтаву, сами были словно в осаде.
Особенно одобрительно автор отзывается создании перед русским лагерем системы редутов. И вообще все действия русской армии в этот период у Энглунда выглядят предельно аккуратными и продуманными.
Количество подробностей, приведенных Энглундом о событиях в шведском лагере накануне сражения тоже вызывает уважение. Решение об атаке на русских, по его словам, было вынужденным, и приняли его на военном совете всего четыре человека. Карл XII, фельдмаршал Реншельд, граф Пипер (советник короля) и полковник Фон Сигрот, командир Далекарлийского полка. После чего шведы довольно буднично принялись готовиться к атаке, план которой состоял во внезапном, в ночных сумерках, преодолении системы редутов и последующей стремительной атаке на русский лагерь.
Тут читатель наткнется на один из нескольких наиболее спорных вопросов, на которые у русской и шведской историографии разные точки зрения. Дело касается подавляющего огневого превосходства, которым обладала в Полтавской битве русская армия. Русские авторы утверждают, что шведы использовали в бою лишь 4 пушки из-за того, что для остальных не было пороха, либо боеприпасов, либо и того, и другого. По мнению Энглунда, артиллерию в атаку не взяли вполне сознательно, поскольку план не предусматривал атаку на редуты, которую надо было поддерживать артогнем, а, наоборот, планировалось эти редуты быстренько проскочить, а потом так же быстренько ворваться в русский лагерь. Артиллерия при таких маневрах лишь отягощала армию.