В.М. Алексеев (1924-1994) не был ни великим историком, ни знаменитым писателем. Библиограф, архивариус, преподаватель. Не везло ему в отношении властей. Первую (и последнюю прижизненную) книгу он издал в 1961 г. Это, собственно, и есть "Тридцатилетняя война". А дальше сплошное невезение. Или просто наивность интеллигента. Только поверил было в "хрущевскую оттепель", начал молоть языком, ну и как в анекдоте про Василия Ивановича - "ничего тебе за это не будет, ни нового коня, ни новой шашки, ни новой бурки". Только написал вторую книгу про варшавское гетто, как бац - в Израиле начинается Шестидневная война и по политическим соображениям о публикации книги на еврейскую тематику не может быть и речи. Да и тему докторской диссертации - "Венгрия в 1956 г" - он выбрал наивно неправильно, недальновидно.
Ну что ж, а теперь можно чуть ближе к "Тридцатилетней войне" Алексеева. Книга не претендует на глубину изложения. Это, скорее, беглый обзор, но очень хороший и подходящий для первого знакомства с темой. Здесь будет и краткая предыстория конфликта, кто был кто, из-за чего поссорились, чьи интересы нарушались. Четко оговаривается, что католики католиками, протестанты всех мастей протестантами, но религиозный вопрос отнюдь не был основным в этой войне.
Алексеев не ищет каких-то новаторских подходов, он также традиционно разделяет всю войну и, соответственно, свой рассказ на этапы - чешский, датский, шведский, франко-шведский. Бегло упоминаются все сопутствующие конфликты. Но речь в книге пойдет только о Германии. Здесь будут захвачены все более-менее значимые события и, разумеется, все великие сражения Тридцатилетней войны.

Гибель короля Густава-Адольфа, Лютцен, 1632 г.


Несмотря на год издания книги - 1961-й - опасаться каких-либо идеологических перегибов или трактовок не следует. То, что у автора были проблемы с восприятием советской действительности, послужило ко благу содержания труда. Здесь нет притянутых за уши цитат из классиков марксизма, нет классового подхода, есть только события и история.
Есть, пожалуй, некоторый перекос в подходе к рассказу о некоторых событиях. Бывает, что значительному сражению уделяется несколько строк, но например история убийства Валленштейна занимает здоровенный кусок главы. В принципе хватило бы и простого "такого числа такого-то года Валленштейна убили такие-то товарищи". Но нет, здесь все подробно изложено, а концовка даже не лишена театрального драматизма: "Валленштейн чувствовал себя в тот вечер больным и не пришел к Гордону, оставаясь в постели. Деверу со своими солдатами отправился за ним. Прикончив по дороге камердинера, не хотевшего впускать их к больному, убийцы вломились в спальню. Валленштейн стоял у окна и, всматриваясь в темноту, пытался разобраться в том, что происходит. Теперь он все понял. Обернувшись, он в упор смотрел на Деверу, пока тот не вонзил в его грудь алебарду."
Дальше все идет своим чередом до самого победного конца. Впрочем, до чьего именно победного, еще предстоит разобраться. Так как на вопрос "А кто же победил?" не так легко ответить. Ответит ли на него Алексеев в "Тридцатилетней войне"? А посмотрите сами.

Густав-Адольф в сражении при Брейтенфельде, 1631 г

Цитата:
Густав Адольф получил большое численное превосходство и 24 августа перешел в наступление. 10 часов подряд бросал он свои полки - сперва немецкие (чтобы сберечь кровь соотечественников), затем отборные финляндские, лифляндские и шведские - по склонам холмов, опоясанным рвами, палисадами и окопами, ощетинившимся стволами десятков пушек и тысяч мушкетов. Стойкость обороны не уступала ярости атаки, командиры и солдаты соревновались друг с другом в отваге. Под Валленштейном убило лошадь, Густаву Адольфу ядром оторвало подошву сапога. Мушкетной пулей был ранен в руку Банер, в плен к имперцам попал Торстенсон. Бернгарду Веймарскому (под которым тоже застрелили коня) удалось овладеть высотой, господствующей над всеми позициями Валленштейна. Однако склоны были так скользки из-за прошедшего ночью ливня, что втащить пушки сюда не удалось. К ночи шведские войска были настолько измотаны, что король прекратил бой и вернулся в нюрнбергский лагерь, оставив на поле боя тысячи убитых.
(Цитируется по "Тридцатилетняя война" - В.М. Алексеев)